— Они бы могли услышать. Кроме того, я целился так, чтобы не все бомбы взорвались. Ты бы ведь не хотел там быть, и чтобы весь их заряд взорвался.

— А где Такавабара?

— Ищу его, получаю слабые сигналы.

— А что Лукреция? Очень злится на нас? Надо было бы мне самому с ним разобраться.

— Ты мне больше нравишься целиком, — сказал Джосс.

— Мне тоже, — сказала Телия. — Ты был великолепен.

Ивен улыбнулся.

— Женщина, которая знает, когда помолчать, дороже золота.

— Спасибо.

— Вот он! — вдруг сказал Джосс. — Цел и еще жив. Я подберу его. А ты давай домой, или не хочешь?

— С удовольствием. Ноги очень болят.

— А у кого из полицейских не болят? — спросил Джосс.

Брифинг на Луне проходил два дня. Джосс и Ивен теперь были уверены в том, что шахтеры и их корабли не будут больше так часто исчезать. Информацию, которую они доставили, обработали лучшие специалисты со многих стран на Земле. Националистические террористические группировки, основанные и финансируемые Такавабарой и другими, были обезврежены. О махинациях Такавабары подозревали и раньше, но не было никаких доказательств. Теперь их было больше, чем нужно. Сам он был под арестом в госпитале, по иронии судьбы, на Хайлэйндзе, в лучшем госпитале, в котором было оборудование, чтобы спасти жизнь человеку, страдающему гипоксией с повреждениями головного мозга, многочисленными ушибами и повреждениями, как будто его кто-то сильно ударил ногой по голове и по другим местам, очень сильно.

Пиратская база была зарегистрирована как собственность Мэлл. И, к огромному удивлению Ивена, о затратах и о взрывах вблизи Земли не было сказано ни слова. Но и медалей им тоже не дали, хотя они думали, что заслужили…

Лукреция подошла к ним в конце последнего совещания и сказала:

— Что вы о себе думаете? Что вы особенные? Вас послали на задание, вы его выполнили. Что, вам теперь за это медали давать?

Джосс и Ивен переглянулись.

— Мы выполнили почти невыполнимое задание! — возмутился Джосс. — Без всякой помощи, в которой мы так нуждались. И это ничего по-твоему?!

Лукреция нежно посмотрела на них. Ивен подозревал, что она так смотрела только на хронических больных.

— Вы очень умные и хорошие, — сказала она. — Хоть вы даже и губите клетки мозга, употребляя такое, что нельзя даже признать алкоголем. Вы сделали то, что я от вас ожидала. Если вы действительно меня удивите, то я дам вам медали. А пока убирайтесь к черту! Пока я не передумала о двухнедельном отпуске. И мне нужны ваши письменные отчеты завтра к полудню! — она начала искать что-то у себя на столе, как будто искала, чем в них швырнуть…

Поэтому они поступили мудро, и убрались.

— Никакой благодарности! — сказал Джосс. — Никакой. Нам стоит обидеться…

— О чем ты думаешь? — спросил Ивен.

— Можно выпить того, что нельзя назвать алкоголем.

Ивен слегка улыбнулся, и они направились в ангар.

Через четыре дня они были на Уиллансе. Семь дней прошло, — они все еще были на станции, и вечеринка, которую они начали, не кончалась. Они меняли бары, и Ивен даже сбился со счета, во скольких заведениях он был.

Джосс делал заметки для справочника-путеводителя Мичелин. Тайская пища была великолепной. На Уиллансе!