– Мой учитель, ши Саргонаи, – просто ответил Алексей.

– Ну, этот кому хочешь башку отвернет. – Полковник рассмеялся. – Впрочем, не смею задерживать. Мы здесь справимся без вас.

История имела продолжение, но совсем не то, какого мог ожидать Алексей. Пару дней все было тихо, но на третий разразилась настоящая буря. Военные следователи, приглашенные полковником Сугором, раскрутили дело о нападении на генерала быстро, без соплей, и малолетние подонки взахлеб рассказывали о своих «подвигах», топя друг друга, при этом придавая гласности такие подробности, что у всех причастных вставали волосы дыбом. Торговля наркотиками, убийства, вымогательство и прочее, что вовсю светило никакой не тюрьмой, а позорной смертью в биореакторе – устройстве для перегонки всякой органики в горючий газ.

И поскольку многое упиралось в мутную личность ученика магической школы, то адвокаты молодых бандитов затеяли общественный суд, на котором собирались предъявить Алексею единственное, что нашли – его белые одежды.

Наказание, которое грозило Алексею в данном случае – общественное порицание и минус тридцать очков социальной значимости. Для взрослого человека почти ничто, но для юноши, не достигшего тридцати, это могло быть очень серьезным. И конечно, адвокаты планировали сделать сам факт суда аргументом в судебном процессе над бандитами.

Весь студенческий городок бурлил, делая ставки на то, придет ли Алексей в своем белом наряде или наденет скромную ученическую черную форму. Большинство ставило на черный цвет, хотя было немало тех, кто ставил свои деньги на «белое».

И когда Алексей вышел из машины, одетый во все тот же белый китель, отовсюду раздались аплодисменты. Те, кто не смог попасть в достаточно небольшой зал заседаний Общественного суда, приветствовали того, который, как им казалось, олицетворял их протест.

Алексей, помахав всем рукой, вошел в здание и, предъявив на входе ученический жетон, вошел в зал заседаний.

Судья высшей категории Гемир Тассори давно уже не занимался разбором дел, но иногда, вот как сейчас, брал наугад дело из папки в приемной Общественного суда и давал своеобразный мастер-класс молодым юристам. Собственно, дела как такового не было. Закон об обязательном ношении формы согласно чину был давно отменен. Но тут существовала некая юридическая тонкость. Ношение одежды «не по чину» можно было трактовать как неуважение к обществу, и за это снять социальные баллы, и довольно серьезно. В принципе, Гемир Тассори уже все для себя решил, что показательно лишит молодого болвана полусотни баллов, чтобы не выпендривался, и даже набросал судебное решение.

Но когда ответчик вошел, судейский имплант, для которого не могло существовать никаких закрытых режимов, показал длинный перечень регалий, волосы на голове старого судьи натурально зашевелились. Ну кроме того, что снимать сто, да хоть двести баллов с человека, у которого их двадцать тысяч, было бессмысленно. Поэтому, пока адвокаты, нанятые родителями бандитов, разливались соловьями, рисуя тот невосполнимый ущерб, который Алексей нанес обществу своими белыми костюмами, он набросал новое решение и, когда юристы закончили выступать, встал сам.