Ни конца ни края не было мёртвой пустыне. Кроме шороха ног по песку, ни единый звук не тревожил её безмолвия. И во всём безоблачном небе только пара орлов кружила под самым солнцем.

В полдень песок, накалённый до блеска, сделался белым как снег. Он слепил глаза аргонавтам, а губы их почернели и запеклись от мучительной жажды.

— Язон! — говорила Медея. — Я не могу так идти. Ноги мои обливаются кровью. Лучше ляжем на этот песок и умрём.

Но Язон не отвечал ни слова. Он хорошо понимал, что если Медея, поддавшись усталости, ляжет на жаркий песок, она уже больше не встанет. Солнце спалит её жгучим огнём.

Аргонавты всё шли и шли, не задерживаясь ни на миг.

Наконец закатилось солнце, наступила короткая ночь. Но и ночью не стало легче. Даже мудрый и терпеливый Орфей забыл о своей кифаре. Жара иссушила горло божественного певца. В ночной духоте он брёл, шатаясь под тяжестью корабля, и видел один только ровный сыпучий песок.

Так день и ночь, ночь и день шли они по пустыне, пока наконец Медея не обезумела от ужасной жажды.

— Язон, — прошептала она чуть слышно жёсткими, как древесная кора, губами. — Я прокушу себе руку и выпью собственной крови, а потом напою и тебя. Ведь всё равно мы умрём от жажды.

Но Язон и теперь не ответил. Он упрямо шагал вперёд.

Бореады твердили точно в бреду:

— Во всём виновата колдунья. Пусть она умирает в песке. Как только Медея умрёт, удача воротится к нам.

— Замолчите, — ответили Диоскуры, — или мы силой принудим вас замолчать. Медея ни в чём не виновна, и всем одинаково тяжело.

— Мужайтесь! — хрипло пробормотал Линкей, точно ворон прокаркал. — Я вижу дерево и скалу. А что это падает там со скалы? Смотрите — ведь это вода!

— Ты бредишь, — сказал Мелеагр. — Я не вижу ни дерева, ни скалы. Ты просто спишь на ходу и видишь воду во сне.

— Нет, он не бредит! — в восторге крикнул Евфал. — Это правда вода! Я чувствую запах воды!

Вглядевшись туда, куда показала рука Евфала, аргонавты увидели чёрную чёрточку пальмы на фоне бездонного неба, но так далеко, что глаза едва различали её.

— Слушай, Язон, — молвил тогда Евфал, посмотрев на Медею. — Нам неудобно нести корабль по шестеро в ряд. С боков довольно и по шести человек, а Теламон подопрёт корму. Ты же возьми царевну на руки и неси возле нас. Видишь, она уже не может идти.

Так говорил он из жалости к бедной Медее. На самом же деле аргонавтам было очень трудно тащить корабль на плечах.

Язон с благодарностью посмотрел на доброго Евфала и подхватил Медею с земли как раз в ту минуту, когда она, пошатнувшись, едва не упала в песок. И вдруг по пустыне пронёсся стремительный ветер. Влажный и мягкий, он освежил горячие лица героев.

— Море! — сказал Теламон. — Там за пальмою море! Этот ветер — морской!

Люди разом рванулись вперёд, и Язон побежал, держа на руках Медею. Скоро они взобрались на высокий песчаный холм и увидели целый пальмовый лес на морском берегу. Между пальм росли и другие деревья, а с высокой скалы серебряной лентой сбегал водопад.

Сбросив корабль на песок, вперегонки пустились герои к скале, припали губами к широкой струе водопада. А Язон, зачерпнув горстями воду, оживил бесчувственную царевну. Аргонавты пили и пили и никак не могли утолить свою жажду, а когда наконец, опьянев от воды, оглянулись, то увидали в двух шагах от себя обнесённый оградою сад.