— Только бы нам вернуться в Элладу, — ответил Язон, — и отобрать у Пелия царство. А там я сумею умилостивить Эриний. Я поставлю им храм из паросского белого мрамора, и они помирятся со мной.
Как аргонавты спаслись от бури
День за днём поднимался корабль аргонавтов против течения пустынного Истра. Мимо неслись берега, поросшие сумрачным лесом. Ни судов, ни людей не встречалось на этом пути.
Наконец аргонавты завидели горы, покрытые снегом, и дошли до истоков реки. Дальше некуда было идти. Пришлось волочить корабль по земле до реки Эридан, катить его по горе на сосновых катках, опускать вниз по обрыву и снова плыть по воде.
В тяжёлой работе летели дни, покуда, пройдя Эридан и Родан, пловцы не достигли Тирренского моря у берегов безлюдной земли, которую много позднее стали называть Италией.
С весёлыми криками выплыли аргонавты в открытое море. Но неприветливо встретило это море пловцов. Чёрные тучи нависли над самой водой. Злобный ветер завыл им навстречу. Волны вздулись, как горы, а сорванный парус упал на гребцов, едва не сбросив их в воду.
— Горе нам! — закричал Теламон. — Великие боги сговорились нас погубить.
— Это всё из-за нашей колдуньи, — бормотал про себя Калаид. — Горе тем, кто связался с женщиной.
А Язон отвечал сердитому сыну Борея:
— Помолись своему отцу. Может быть, он придёт нам на помощь.
Но как ни взывали к Борею Зет и Калаид, буря ревела вокруг с каждой минутой сильнее, чёрные волны бросали корабль то вперёд, то назад, то к самому небу, то в бездну.
— Море требует жертвы, — сказал аргонавтам Зет. — Кому-то из нас придётся погибнуть.
— Того, кто прогневил богов, мы и сбросим в море, — проворчал жестокий Калаид, взглянув на Медею. — Иначе все мы погибнем.
— Стыдись, — отвечал добродушный Евфал. — Лучше всем нам погибнуть, чем сбросить в море товарища.
— Помолись своему могучему деду, Медея, — задыхаясь от ветра, крикнул Язон. — Пусть он разгонит тучи.
Но сколько ни молилась Медея великому Гелиосу, буря крепчала и выла вокруг в полуночном мраке. Соленые волны совсем заливали корабль, он тяжелел от воды и погружался всё глубже и глубже. Рук не хватало, чтобы вычерпывать воду.
— Клянусь Посейдоном, — воскликнул Зет, — сбросьте же в воду колдунью, и море утихнет!
— Сбросьте в воду Медею! — кричал и Калаид. — На гибель мы взяли колдунью с собою. Это она нам приносит несчастье.
И оба жестоких брата ринулись на корму, где, вцепившись в канаты, сидела Медея, мокрая с головы до ног.
— Назад! — загремел Язон, бросаясь к Медее на помощь. — Или вы первые свалитесь в воду.
— Назад! — сказал и Евфал, заслоняя Медею.
А Теламон повторял:
— Братья, не сердитесь. Простимся друг с другом. Теперь нам ничто не поможет.
В это мгновенье молния прянула с неба и на корме послышался голос. Это священная голова богини Афины, врезанная в корму корабля, открыла свои деревянные уста.
— Плывите к острову Кирки, — сказал нечеловеческий голос. — Светлая дочь Латоны и Зевса, богиня Диана, разгневалась на Язона за то, что он осквернил её храм убийством Абсирта. Молите волшебницу Кирку — Цирцею — очистить вас от греха.