– Пусть хлебает этот суп! Пусть кашляет от перца, задыхается от горчицы, чихает от чеснока, икает от корицы, а потом выльет все это варево себе на голову! Мы победим! Мы начнем новую страницу истории! Мы созовем семеновских и Преображенских гвардейцев. У нас снова будут самые лучшие в мире самолеты. Самые быстроходные танки. Самые неуязвимые ракеты! Мы покончим с нищетой! Я притащу на Красную площадь олигархов, и они покаются перед народом. Вернут нефтяные поля, алмазные копи, рудники и заводы. Они приведут в Россию свои воровские деньги. Ни одного беспризорного, ни одного сироты, ни одной «слезы ребенка»! Народ нас поймет! Глубинные коды! Вера в свое государство! Я оправдаю эту веру! Мы построим новую Россию, и она запомнит наши имена!

Чегоданов обнял Бекетова, прижал к груди, и тот слушал, как громко стучит его сердце.

– Ты победишь, – произнес Бекетов, освобождаясь от крепких объятий. – Россия выиграет шесть необходимых ей лет.

– Да, шесть необходимых лет! – вторил ему Чегоданов.

Глаза Бекетова стали неподвижными, устремились к синим лесам, над которыми вставало белое облако. Ему привиделся отрок, над головой которого золотился волшебный свет.

Выходя из резиденции, Бекетов встретил главного телохранителя. Божок, льстиво улыбаясь, довел его до машины.

– Счастливого пути, Андрей Алексеевич, – сладко произнес Божок, но его маленькие глаза на безволосом лице краснели искорками граната.

Бекетов подошел к окну, наблюдая кипящий огненный крест – плазму Тверской и пылающий огнями бульвар. В сумерках осеннего неба, далеко, за домами, горели рубиновые звезды Кремля. Бекетов вглядывался в их туманное свечение, в котором чудилась бессловесная угроза. Он снова своим появлением потревожил их дремотный покой. Орхидея из глиняного горшка тянула длинные остроконечные листья. И Бекетов вдруг обнаружил, что среди листьев появился побег, тонкий стебель с тремя бутонами. Это открытие восхитило его. Мама из своих небесных садов посылала ему чудную весть. Среди черной предзимней Москвы готовила ему дар – белые целомудренные цветы, с которыми посылала свою любовь, свою молитву о нем, свою надежду на неизбежную, им предстоящую встречу. Бекетов коснулся губами бутонов, словно поцеловал любимое лицо.

Он отыскал в Интернете имя некогда известного телеведущего Михаила Немврозова, блиставшего на экране главного телеканала страны. Яростный и надменный красавец с сочным голосом оперного певца и осанкой героя-любовника, с веселыми злыми глазами, Немврозов владел искусством уничтожать репутации, превращать в труху напыщенных и властных вельмож. Бекетов до своей опалы и ссылки пользовался его услугами, оказывал ему протекцию. С его помощью наносил смертельные удары врагам государства в том его виде, в каком оно соответствовало его с Чегодановым замыслу. После вынужденного отъезда Бекетова Чегоданов убрал Немврозова с центрального телевидения, и тот мгновенно погас, провалился в мусорную яму бессмысленных и пошлых передач, которыми изобиловали третьесортные, одинаковые, как цветные обертки, программы.