— Чашу не пропил?
Томас спешно пощупал мешок. Округлый бок чаши не сразу попался под пальцы, сердце екнуло от страха.
— Сэр калика, — сказал он с неудовольствием, — я не только не пропил, даже не проиграл, хотя видал, как благородные рыцари... да-да, самых благороднейших кровей, проигрывали в кости не только деньги, коня и оружие, но — жен и родовые замки! Да что замки — имя проигрывали! Вот до чего Сатана силен, как умеет заманить в свои сети слабые души...
— Но ведь играл, — сказал Олег, поддразнивая. — А все игры, по вашему учению, сам сатана придумал. Поговаривают, ваш бог за то и сбросил его с неба, что не мог выиграть...
Томас сказал с достоинством:
— Сэр калика, я не думаю, что сэр Бог не смог бы выиграть, если бы в самом деле сел играть с мерзким дьяволом. Я думаю, он не сел бы с ним рядом даже потрудиться в отхожем месте. Разве что сэр Сатана сжульничал, хотя это уж чересчур... Ведь сэр Сатана тогда еще сидел по правую руку Господа нашего и не был таким, каким стал уже на земле...
Он благочестиво перекрестился. Олег засмеялся:
— Ну да, пожил на земле среди людей, а с кем поведешься, от того и наберешься.
Томас выглядел озадаченным.
— Ты хочешь сказать, что Сатана, пообщавшись с людьми, стал таким мерзким? Впрочем, почему бы и нет? Человек не ангел, но он стремится к свету, а дьявол от злобы опускался все ниже, пока не стал хуже человека. А потом еще и человека стал науськивать стать хуже.
— Вот-вот. А игры остались в его владении.
— Вот я и схлестнулся с ним! Как подобает доблестному рыцарю: на чужом поле, да еще позволил противнику выбор оружия. Сыграл в эту нечестивую игру, выиграл, добычу пропил, ибо зазорно на такие деньги покупать что-то стоящее, сыграл снова и опять выиграл! Ну, напоил тех мужиков... Так я посрамил дьявола.
Олег с восхищением покрутил головой.
— Здорово! Это учение... или вера, далеко пойдет, если позволяет так трактовать рыцарские пьянки, до которых далеко даже разгулявшимся морякам. Коня купил на выигранные деньги?
— Коня можно — ответил рыцарь сурово.
— Почему?
— Я с высоты его седла утверждаю истинную веру. Такой конь не может быть орудием дьявола. Сэр калика, а ты уверен, что ехать через лес?
— Вся Европа покрыта дремучим лесом. Как и твоя Британия. Это не сарацинские пустыни, отвыкай. Здесь куда бы ни поехал, все равно через дремучий лес. Но сейчас осень, дороги здесь уже протоптали. Это весной ни пройти, ни проехать...
— Кто протоптал?
— Сперва бродяги вроде нас, ну всякие там нищие, странствующие рыцари, изгои, сумасшедшие, потом и просто торговые люди.
Томас перекрестился.
— В лес так в лес. Просто не люблю, когда из кустов выпрыгивают всякие лохматые, с ножами, ну вроде тебя. Вздрагиваю, что недостойно рыцаря. Все-таки я башню Давида брал, на стенах Иерусалима дрался...
Лес впереди вырастал дремучий, густой, непроходимый. Тропка ныряла под низкие ветви, тут же исчезала, как в барсучьей норе. От стены деревьев за сотню саженей тянуло прохладой. Могучие стволы были темные, приземистые, сумрачные. Даже густые кроны выглядели темнее обычного.