Боже! Вырви меня из цепких лап правосудия!

Жизнь человека на ОК (Общий корпус) напоминает поездку в переполненной электричке. Чтобы продвинуться на пару шагов, надо лавировать среди людей, занятых каждый своим делом. В таких условиях всякий вынужден чем-то себя занимать. Подавляющее большинство курит, как перед расстрелом. Тот, кто не курит, ищет, с кем можно покурить одну сигарету на двоих или стрельнуть, если повезет, целую сигарету для себя. Половина либо что-то жует, либо готовит себе пищу. Прием пищи заканчивается только перед проверкой и во время нее, зато после проверки на еду набрасываются с диким аппетитом. Когда заканчивается прием пищи (а это, повторюсь, у всех индивидуально), начинается употребление чая (в системе чай называется купец) или чифира. Гул в помещении даже не стоит, а висит практически круглосуточно. Если вдруг ночью «хата поймала тишину» (техническая необходимость для функционирования «дороги»), тут же просыпаешься. Тишина в хате не предвещает ничего хорошего. Затишье перед бурей.

О чем говорят? Да обо всем. Но о чем бы ни говорили, в результате все сводится к делюге. Когда заканчивается разговор о своем уголовном деле, сползают на тему машин, спорта и обязательно о «пизде и пряниках». Любой разговор о делюге сводится к очередному вербальному подтверждению своей полной невиновности, в крайнем случае, если преступление явное, к его абсолютной недоказанности и, как следствие, к беспределу мусоров-пидарасов. Тема мусорского беспредела — третья по счету после темы «пряников и пизды». Во время юридических разговоров делаются самые радужные предположения о выходе из создавшегося положения и освобождении. Главная мечта — выход на суде. Вот-вот суд, а там ввиду полной «шляпы» по делу «нагонят» прямо с зала заседания. И самая сладкая и трепетная тема — грядущая амнистия. Тут мнения расходятся: одни говорят о возможной «золотой» амнистии, ну, как в пятьдесят третьем году, или такой, которая непременно затронет всех тяжелостатейников (это если больше десяти лет срока). А вот этих-то «пассажиров», «военнопленных», которые тусуются на «вокзале», вообще пачками «нагонять» станут. При этом мусолят слухи, что на «Пресне»-де один баландер самолично видел гуиновского генерала, раскладывавшего карточки, — то есть уже начали подбор тех, кто, сто пудов, подпадет под амнистию. При таких слухах мрачнеют только те, кому светит ПЖ (пожизненное). Такие граждане крайне громко и свирепо рассказывают о мусорском беспределе в «красных» зонах и шепотом делятся друг с другом возможными вариантами своей дальнейшей судьбы в случае начала гражданской войны или при ядерном ударе. Потом, как правило, все дружно употребляют чифир, и общение, совершив вербальный круг, возвращается к «пряникам».

Мусорской беспредел — важнейшая тема в жизни зека. Тут есть масса нюансов, и всегда есть о чем поговорить. Тюрьма отличается от тюрьмы, регион от региона, тюрьма от зоны. Опять же зоны разнятся по цвету и по регионам. И у всех своя специфика.

Всем понятно, что «черный ход» лучше «красной зоны» — разница в нюансах и составляет суть разговоров. Например, как именно бьют или как шмонают. И обязательно при этом подчеркиваются непроходимая тупость мусоров и смекалка и выдержка зеков. «Козлов» не любят, их поступками, их существованием дружно возмущаются даже те, кто завтра добровольно станет «козлом». Семья и воля — тема трепетная. Люди мужского пола делятся на гондонов штопаных и настоящих парней, а бабы — на блядей и шлюх (их большинство) и верных жен, подруг и матерей — это святое, теплое, светлое, единственное радостное. Детьми, как правило, гордятся и желают им самой лучшей доли.