Амплитуда движений девушки становилась интенсивнее, Вика чувствовала партнера всем телом, и в тот момент, когда волна удовольствия уже захлестывала Егора, она впилась ногтями в его плечи и громко, протяжно застонала.
Как тот вечер закончился, Кутягин уже не помнил, все дальнейшее прошло как в тумане. Утром к нему в общежитие пришла Вика, чтобы уже не уходить никогда…
– Вернее сказать, это не я увел подругу у приятеля. Она ушла от него ко мне, – после очередной порции «горючего» признался прапорщику капитан-лейтенант.
– Ну и как он это пережил? – ничуть не удивившись, спросил Латышев.
– Сперва горячился, даже насмехался. Потом скис, затем вовсе уволился со службы. Стал бизнесменом, женился, двоих детей заделал и развелся. Дальше не знаю.
– Значит, не судьба, – развел руками старшина, – когда судьба, тогда все по-другому. У меня тоже до армии была зазноба, Анютка. Клялись друг другу в вечной любви, а через полгода, когда я был в Афганистане, она с чистой совестью выскочила замуж. Вернулся, Анюта уже с киндером годовалым. Верите, душу от тоски на части рвало. Встретился я с ней как-то, не выдержала, как говорится, душа поэта. А она мне с ходу заявляет, мол, не было с тобой никакой перспективы, а с Эдиком у нас крепкая, здоровая семья. Я ушел. Потом была школа прапорщиков, дальше служба. А через два года вернулись мы из автономки из Индийского океана, прибегает Анюта и падает в ноги, а он, ее драгоценный Эдик, нашел себе молодую шалаву, бросил «крепкую, здоровую семью» и укатил на ПМЖ в Канаду.
– И что ты? – пьяно прищурившись, спросил Кутягин.
– А что я? Помурыжил ее, конечно, здорово, а потом простил и женился. Пацана усыновил, теперь у меня сын и две дочки, тринадцатилетние невесты Юля и Яна. Так вот это и есть судьба, и никак ее не перекроишь.
Вскоре ротный совсем окосел от избытка нервного напряжения.
– Сергеич, ты давай ложись отдыхать, завтра у нас напряженные дни начинаются.
– Да, конечно, – неразборчиво произнес капитан-лейтенант, тяжело поднявшись из-за стола, он рухнул на свою койку.
Алексей Латышев навел на столе порядок, после чего вышел из модуля, осторожно прикрыв за собой дверь…
Сна как будто и не бывало, Кутягину казалось – он только что закрыл глаза, как тут же прозвучал знакомый голос:
– Подъем, капитан-лейтенант.
Егор разлепил глаза и увидел возле своей кровати фигуру московского полковника. Проведя руками по лицу, разведчик хриплым от выпитого спирта голосом спросил:
– Чем обязан?
– Москва дала добро на ваш план операции, – произнес полковник Долгов ровным бесстрастным голосом. – Но сроки остаются прежними. Через два часа прибудет вертушка, вас и ваших людей доставят на базу ВВС, с этого момента идет отсчет трех суток на подготовку. Это ясно?
– Это ясно, – ответил Кутягин, продолжая неподвижно лежать на кровати.
– Тогда до встречи на аэродроме. – Вадим Георгиевич вышел из модуля…
– Чтобы вы, парни, знали, что мне сегодня приснилось, – широко зевая, младший сержант Иван Погожий развел в стороны могучие руки.
– И что, небось зажигал в крутом ночном клубе? – спросил стоящий у выхода из казармы дневальный.