Через несколько дней Муссу и других наиболее подготовленных в военном деле вайнахов пригласили в резиденцию президента Ичкерии. Военный летчик, советский генерал, был гордостью всей республики, за что носил прозвище Большой Джо. Встречал их президент в камуфляжной форме, в неизменной пилотке с голубой окантовкой. Совещание было по-военному коротким и деловым, решили объявить всеобщую мобилизацию и начать формировать ополчение. Там, на совещании, Мусса встретил бывшего поселкового участкового Али Кураева, в свое время они, как ровесники, были очень дружны. Теперь бывший капитан МВД, вовремя встав под зеленое знамя Ислама, стал начальником следственного отдела департамента государственной безопасности Ичкерии.

– Все слишком быстро произошло, русские даже не успели вывезти архивы своего КГБ, – после совещания неожиданно признался Али. – Там мне попался на глаза интересный документ. Оказывается, в шестьдесят втором твои родственники подавали прошение о реабилитации Муссы Шеравина, твоего деда, но им было отказано.

– Очень интересно, – недоверчиво хмыкнул Мусса и следом спросил: – Дашь почитать?

– Заезжай и забирай насовсем. Кому теперь эти бумажки нужны? – равнодушно пожал плечами бывший участковый.

Через несколько дней Шеравин заехал в ДГБ, и Али действительно вручил ему папку из обычного серого картона с матерчатыми завязками.

Вернувшись в свой номер в гостинице «Кавказ», где он проживал после возвращения из Саудовской Аравии, Мусса с нетерпением принялся изучать документы. Перед ним лежало несколько стандартных бланков, отпечатанных на пожелтевшей от времени бумаге, с печатью «Комитет Государственной Безопасности по Чечено-Ингушетии».

Читать прошение своих родственников Мусса не стал, его больше интересовал ответ чекистов.

«Двадцатого июня тысяча девятьсот сорок второго года на территорию Чечено-Ингушской автономной республики была заброшена диверсионная группа, в составе которой находился Абдулла Хазаров (бывший красноармеец, сдавшийся в плен осенью сорок первого года в районе Перекопа и добровольно согласившийся на сотрудничество с разведкой СД). После приземления группа диверсантов наткнулась на истребительный отряд НКВД. В бою практически все диверсанты были уничтожены, из окружения удалось вырваться лишь Абдулле Хазарову и командиру группы оберштурмфюреру Гебе. Уходя от погони, диверсанты решили укрыться в доме Муссы Шеравина (двоюродного брата Хазарова).

В прошлом сельский учитель, Мусса Шеравин ничем себя не запятнал перед советской властью, вел агитацию о наборе в Рабоче-крестьянскую армию, сам в райком партии написал несколько рапортов об отправке на фронт. Но, приютив диверсантов, Мусса отказался их выдать окружившим дом сотрудникам НКВД. В завязавшемся бою было ранено трое сотрудников истребительного отряда, Абдулла Хазаров был убит, а Гебе и Шеравин ранены. После двухмесячного излечения по приговору трибунала оба были расстреляны».

Внизу размашистым почерком краснела резолюция «В реабилитации отказать».

Теперь Муссе стало ясно, что его дед не стал жертвой бездушной машины массовых репрессий. Его предок погиб, как настоящий вайнах, исполнив до конца законы кровного родства и гостеприимства…