— Мэгги, что случилось? — встревожился Финн. — Ты не поранилась?

— Нет, со мной все в порядке, — простонала Мэгги. — Просто я ненавижу темноту. Я боюсь.

Повисло молчание, и за это мгновение Мэгги успела проклясть свой длинный язык. Ну зачем она ему сказала? Он теперь будет считать ее полной дурой! И все же она не удержалась и жалобно добавила:

— Я боюсь темноты и…

Финн не дал ей договорить:

— А я боюсь пауков. Просто до ужаса. Они мне в кошмарах снятся.

Мэгги слышала его дыхание. Оттого, что Финн тоже чего-то боится и не постеснялся признаться ей в этом, Мэгги почувствовала жаркий прилив любви к нему.

— С темнотой хоть как-то можно бороться, а что сделаешь с пауками? Они же повсюду, — вздохнул Финн. — Ты будешь меня защищать от пауков, а я тебя от темноты, согласна?

Его голос прозвучал над самым ее ухом, рука обвилась вокруг ее талии, а губы…

— Ты считаешь, это нужно? — прошептала Мэгги. Губы Финна мешали ей думать, не то что говорить.

— Еще как нужно. И не только это, есть идея получше. — Он крепко обнял ее и стал целовать.

Мэгги не сопротивлялась, в голове затуманилось, она понимала только одно: Финн тут, с ней, и больше ей ничего не надо.

— Господи, Мэгги, если б ты только знала, как я по тебе соскучился, — донесся до нее хриплый голос Финна.

Единственное, чем она смогла ответить — это обнять его за шею и открыть рот, впуская его горячий ищущий язык. Темнота больше не имела значения, потому что Мэгги и с закрытыми глазами видела все, что хотела — Финна.

С торопливостью, которая и смущала, и возбуждала Мэгги, он стал расстегивать ее одежду, и она задрожала, когда он коснулся ее кожи.

— Господи, до чего же ты прекрасна, — пробормотал он. — А ты знаешь, что твой запах в моей постели сводит меня с ума? Каждый раз, стоило только закрыть глаза, я видел тебя. Я так мечтал дотронуться до тебя! Мэгги, ты для меня все — воздух, которым я дышу, каждая моя мысль… мое сердце… моя душа.

У Мэгги перехватило дыхание, когда его рука легла на ее обнаженную грудь.

— Раздень меня, Мэгги. Отведи меня в постель, покажи, что ты меня хочешь. Будь неистовой, страстной женщиной, какой, я знаю, ты умеешь быть, женщиной, которая не боится поставить любовь превыше всего на свете.

Каждое его слово, произнесенное низким, подрагивающим голосом, отзывалось в Мэгги новым, еще более острым приступом желания.

— Для меня сейчас нет на свете ничего важнее тебя… и того, что с нами происходит, — продолжал Финн. — Поцелуй меня, Мэгги. — Но, не дав ей ни ответить, ни поцеловать его, он сам впился в ее губы голодным, страстным поцелуем.

Темнота, столько лет бывшая ее страшным врагом, неожиданно превратилась в милосердное покрывало, подарила ей неожиданную свободу в проявлении сокровенной чувственности — без стеснения и ограничений.

Они любили друг друга торопливо и жадно, трещали застежки и сыпались пуговицы, и прерывистое дыхание перекрыл страстный крик Мэгги.

— Мэгги, Мэгги… — Зажав в ладонях лицо любимой, Финн вытер большими пальцами ее щеки, еще влажные от слез наслаждения. — Я хочу…

Они оба зажмурились, когда внезапно зажегся свет. Мэгги увидела на плечах Финна царапины — наверняка следы ее ногтей. На полу беспорядочной грудой валялась одежда, в воздухе витал аромат страсти… и Финна. Мэгги почувствовала нестерпимое желание попросить его остаться, сказать, что она готова на все, только бы они были вместе. Страсть лишила ее последних сил, единственное, о чем она мечтала, это упасть на кровать и укрыться с головой. Нет, не так. Ей хотелось лечь вместе с Финном, свернуться клубочком у него под боком, чтобы он обнимал ее и шептал слова любви.