— Если встретишь немцев или полицаев, письмо уничтожь. Хоть съешь!.. Поняла?!

— Да, съем! — ответила Чинара.

Задание она выполнила и быстро вернулась, сияющая и гордая.

Много-много раз ходила Чинара в разведку. Ее обычным делом стала и разноска газет, листовок. Для маскировки она брала корзину клюквы или связку сушеных грибов.

Но вот надо было разведать, какие силы фашистов сконцентрировались в Трубчевске. В этот город было направлено несколько разведчиков, в том числе и Чинара. Она собрала нужные сведения и уже возвращалась обратно. На подходе к станции Бороденка разведчицу должны были встретить партизаны, но навстречу никто не вышел. Поселок был окутан пеленой вьюги. Вот уже и дворы. Что такое? Условная ветка с дверей калитки в дом бабушки Сони сорвана… Партизаны ушли?.. Но куда?.. Дальше, видно, произошло следующее.

Чинара перелезла через забор, вошла в избу. Ни души…. Где бабушка Соня?.. Что случилось?.. На осколках стекла — кровь, на полу — стреляные гильзы.

И вдруг: тра-та-та!.. Выстрелы в стороне лесничества, совсем близко. Раздумывать было некогда. Чинара залезла на печь, нашла приметные три кирпича в стене, вынула их. Открылся тайник. Она взяла из тайника трофейный пистолет, гранату и выбежала из дома. Со стороны железной дороги послышалась немецкая речь. Чинара подбежала к куче хвороста, выдернула из нее лыжи, встала на них и побежала к лесу. В голове шумело. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Куда идти? На Жорино или Пролетарский? Побежала на Жерино, хватая ртом морозный воздух. Вдруг: «Хальт!»

Чинара метнулась в сторону ельника, до него было недалеко, там чудилось спасение. На повороте в ложбину она налетела на поваленное дерево и сломала лыжу, пыталась уйти на одной. А позади стреляли.

Вдруг обожгло ногу. От нестерпимой боли стало темно в глазах, затошнило. Собравшись с силами, Чинара уже на руках подтянулась к пеньку, разрыла снег, вынула пистолет, вложила в «лимонку» детонатор. Два эсэсовца, офицер и полицай прямо шли на нее. За ними — солдаты.

— Это ребенок! — воскликнул офицер, подбегая. — Я думаль…

— Она партизанка! Дочь партизана-лесника! — крикнул полицейский.

Чинара выхватила пистолет и выстрелила почти в упор.

Офицер и два солдата рухнули в снег. Но вдруг офицер вскочил и спрятался за сосну.

— Окружить! Взять живой!.. — приказал он.

Сжавшись в комочек между двумя пеньками, Чинара начала неравный поединок. Ее окружили, стреляли по рукам и ногам, набрасывались сзади. На всех — только пять патронов да «лимонка». Гранату Чинара бросила, когда фашисты подошли почти вплотную. Дорого отдала свою жизнь Чинара — юная дочь лесника Колбасина.

Мы вспомнили Чинару, когда я после войны побывал в селе Смелиже. Разбитое и сожженное в 1943 году, это село поднялось из руин и пепла, стало еще лучше и краше. Наш «газик» подошел к небольшому опрятному домику.

— Вот здесь, — остановив машину, сказал шофер.

Я нетерпеливо постучал в дверь.

— Кто там? — послышалось из сеней. Голос показался мне знакомым.

— Пелагея Афанасьевна?

— Я буду. Кому понадобилась?

Дверь отворилась, и я увидел седую, с темно-бронзовым лицом женщину.