— Поединок? — встрепенулся Красст. — Чего вы мне сразу не сказали?! Плохая новость. Ох, плохая. Со всех сторон плохая! Он торопится убрать Витора, пока Витор меня не вылечил. А шаман очень опытный боец — он хорошо знает боевую магию. А ты, Витор, хорошо ее знаешь? Часто ее применял в жизни? Сможешь противостоять шаману?

— Скорее всего — да. По крайней мере, я не намерен дать себя убить, это точно. А каковы правила магического поединка? Можно ли вместе с магией применять физическую силу? Есть ли какие-то ограничения в магии?

— Нет ограничений, нет правил — выходите биться вы двое, остается один. Впрочем, нет, есть одно — никто не может помогать ни одному из соперников. Остальное — на их усмотрение.

— Давайте-ка я вас полечу, а завтра — будет завтра. Не для того я пересек пустыню, чтобы какой-то шаманишка меня завалил. Он очень, очень ошибается на мой счет, будьте спокойны.

Я подмигнул вождю, слабо улыбнувшемуся мне в ответ, и приступил к лечению. Через минут пятнадцать я закончил — вождь выглядел неплохо: из гниющего полутрупа он превратился во вполне симпатичного орка, правда, лысого, как коленка, и очень худого.

— Следующий сеанс будем проводить дня через три, как вы наберетесь сил. Больше пока нельзя, иначе умрете от истощения.

— Спасибо, Витор. Надеюсь, ты сделаешь все, чтобы третий сеанс состоялся. — Вождь расслабился и закрыл глаза.

Мы с его сыном вышли из хижины, Крант проводил меня до моего дома, а по дороге спросил:

— Может, тебе надо какие-то обряды провести? Жертву? Я бы мог забрать одного пленника, ты ему вырвешь сердце, принесешь в жертву богам. Они, возможно, даруют тебе победу. Надо?

— Кхе-кхе… нет, спасибо за предложение, я как-нибудь обойдусь.

У меня от предложения парня аж дыхание перехватило — представил себя вырывающим сердце орка и пляшущим рядом с трупом. Брр…

Мы распростились. Парень ушел, а я вошел в свою хижину и замер — на полу лежали большие куски окровавленного мяса, и в свете последних разговоров о жертвоприношениях и вырванных сердцах мне почему-то привиделся растерзанный труп.

Я сдавленным голосом спросил у сидевшей возле кусков мяса Асанты:

— Это еще что такое?

— Мясо… — удивленно ответила женщина, странно посмотрев на меня. Мол, не видишь, что ли? — Твои воины сходили на охоту, убили двух оленей, вырезали лучшие куски и привезли. А что такое? Ты не любишь оленину?

— Люблю… это я так. Привиделось кое-что.

— Понятно… — протянула Асанта. Ей явно было ничего не понятно, но что еще сказать-то? — Сейчас мы настругаем мяса, пожарим на углях, добавим соусов, овощей, положим на лепешки, будет очень вкусно. Ты проголодался?

Я вдруг почувствовал сильный голод, о чем тут же и сказал женщине. Все засуетились, как ни странно, Аранна тоже. Она занималась хозяйством вместе с остальными — резала мясо, овощи.

— Аранна, а как ты с ними общаешься-то? Ты же не понимаешь ни слова?

— Кое-что уже понимаю, но в основном жестами. Женщины всегда найдут общий язык.

— Ага. Особенно после того, как набьют друг другу морды, — усмехнулся я. — А где Алдан и Каран?

— Они пошли к ручью — все перемазались в крови. Моются и отстирываются. А чего не спрашиваешь, где Бабакан?