— А никакой незадачи нет, — сказала молчавшая до того Аранна. — Вождь дал мешок, сказал, что это его долг за лечение. Можно продать содержимое, вот вам и деньги.

— А чего молчала-то? — хмыкнул я. — Давай показывай, что за мешок.

Из-за кресла был извлечен довольно большой мешок с завязанной горловиной, и скоро на полу оказалось множество артефактов ушедшей цивилизации.

Что было мне знакомо — десятка два мнемонизаторов, а остальное — неизвестные предметы: одни напоминали фонарики, другие — авторучки, третьи были какими-то обручами. Честно говоря, мне стало как-то жаль эти вещи из прошлого, назначение которых мы не знали. Отдавать кому-то мнемонизаторы я точно не собирался, потому сразу отложил их в сторону — самим сгодятся. Я ранее отменил свой приказ, когда сказал собрать шлемы из учебного зала, — губить исправные обучающие приспособления было бы верхом глупости и расточительности.

Отложил в сторону и фонарики, и обручи, остались только какие-то штуки наподобие брошек из яркого цветного материала и еще какая-то мелочь. Решил — когда транспортер опять войдет в зону спутникового приема, расспросить Егара, что за артефактов нам тут наложил Красст. В конце концов, я ссыпал все назад в мешок, оставив лишь одну «брошку» — уж ее точно хватит на оплату двух-трех лопат, а скорее всего, и на три воза с лопатами, если я правильно представлял стоимость артефактов. Знать бы, что это такое, — совсем было бы чудесно. Плохо то, что связь с искином оборвалась, когда мы вышли из зоны, покрываемой двумя оставшимися спутниками связи. Ну да что теперь поделаешь… что есть, то есть.

«Ковчег» остался в сухом русле степной реки, давно не наполняемом водой, а мы пошли в селение пешком — я, Каран, Бабакан и Грракх. Тррану я попросил остаться для охраны транспортера и остальных спутников, да и ни к чему было таскаться большой компанией, к тому же еще с двумя огромными то ли собаками, то ли тиграми.

Грракх опять был строго-настрого предупрежден, чтобы он не показывал своей настоящей сущности — собака и собака, — шел рядом со мной возле левой ноги, никого не разрывал на части и не утаскивал быков или коров — в общем, не делал того, что не свойственно настоящей собаке.

До Тартакона было идти километра два, и мы прошли это расстояние минут за двадцать. Я и Грракх ничуть не запыхались, а Каран с Бабаканом вспотели и ругались ругательски. Бабакан заявил, что, если некий Викор не хочет быть настоящей свиньей, он должен допустить несчастного гнома к холодному пиву и большой порции баранины со специями.

«Некий» Викор, конечно, не хотел чувствовать себя свиньей, а потому заверил, что, как только мы попадем в селение, несчастный гном получит огромную миску самой наперченной баранины, какая есть в округе, а главное — ведро холодного пива. После этого Бабакан повеселел и зашагал гораздо быстрее — ведь каждому нужен стимул, это точно, подумал я, глядя на бодрого гнома.

В Тартаконе ничего не изменилось, если забыть про то, что его лучший и главный дом сгорел дотла вместе с его содержимым — уважаемыми городскими бандюками.