В определенном смысле Петр был совершенно равнодушен, как к нему относятся на Западе: да и пусть не любят, главное — чтобы боялись! Позже А. И. Остерман, служивший многие годы под началом Петра, передавал его циничное высказывание (воспроизвожу по памяти): "Возьмем с Запада все, что нам надо, и потом повернемся к нему задом". Возможно, это апокриф, но как-то он созвучен достоверным и не менее циничным высказываниям Петра в адрес своих союзников, которых он был готов сдать в любой момент, как, впрочем, и они его. Искренности, чести, верности в политике не бывает — государственные интересы превыше всего. Петр как-то выразился, что политик не может, по евангелической заповеди, получив удар в одну щеку, подставлять другую.

Именно уважение через страх — только так, по мысли Петра, и могла достичь величия Россия. Феофан говорил в одной из своих проповедей о волшебном эффекте происшедших внешнеполитических перемен после сокрушительной победы России над прежде могущественной Швецией: "…которые нас гнушалися, яко грубых, ищут усердно братства нашего, которыи бесчестили — славят, которые грозили — боятся и трепещут, которые презирали — служити нам не стыдятся, многии в Европе коронованныи главы, не точию в союз с Петром ‹…› идут доброхотно, но и десная его Величеству давати не имеют за бесчестие; отменили мнение, отменили прежния свои о нас повести, затерли историйки своя древния, инако и глаголати и писати начали; поднесла главу Россия светлая, красная, сильная, другом любимая, врагом страшная". В сущности, Феофан рисует возникшую благодаря мощи России новую реальность, созданную усилием Петра Великого новую Россию, распрощавшуюся с устаревшим прошлым, с "царством Московским". Теперь ее история пишется как бы заново, в некоей особой VIP-книге "избранных империй".

Титул императора обрекал бывшего русского царя на претензии и борьбу за обладание мировым господством — путь, по которому прошли многие империи. Но, как известно, цель эта не была никогда и никем достигнута из-за столкновения Российской империи с такими же хищниками, имевшими не меньшие, а даже порой большие имперские амбиции. В результате противостояния империй формировался баланс сил на мировой арене — то неустойчивое равновесие, при котором Россия в XVIII–XIX веках активно участвовала в сколачивании союзов, формировании блоков, коалиций, азартно вела закулисную борьбу, отправляя в столицы разных государств, как писал Фридрих Великий, ослов, груженных золотом.

Но при Петре Великом все это только начиналось. Сразу же после Ништадтского мира и провозглашения империи в Петербурге одобрили программу строительства огромных 100-пушечных кораблей, предназначенных для океанского плавания; в 1722 году началась Русско-персидская война. До этого был послан отряд для разведки-завоевания Средней Азии и были изучены западные и южные берега Каспийского моря. В североиранской провинции Гилян началось строительство города Екатеринполь. В Гиляне и Мазендеране был размещен большой оккупационный корпус, появились планы замены мусульманского населения на православное (русских и армян). Все это говорило о широком имперском замахе первого русского императора.