– Поэтому мы подождем. Мы можем подталкивать Штейнмеца с его командой, но мы не можем их обойти и выдать официальный приказ о вводе модели в эксплуатацию, – пробурчала Харбисон себе под нос.

Они повернули налево и зашли в свободный лифт, который мог доставить их на третий уровень.

– Я действительно начинаю ненавидеть неврологов, – закончила она.

Гилеад согласно кивнула.

– Их задерживает какая-то несообразность, но это кажется такой мелочью. Я прошлась по этим особенностям, – большой палец ее левой руки нервно крутил кольцо на указательном пальце. Туда и обратно, туда и обратно.

– Мне не нравится, когда ученые начинают шутить о метафизике.

– Мне тоже.

Лифт доставил их на третий этаж. Освещение на верхних уровнях комплекса, в противовес искусственному свету нижних этажей, по большей части оставили естественным, только подстроили и отфильтровали для удобства.

– Хотела бы я, чтобы они занимались своим железом, а прочее оставили программистам.

Низкорослая женщина скорчила гримасу.

– Не существует железа, которое подсказало бы запутавшемуся синтету, что и в какой момент делать. Этику нужно загрузить. Не так уж это отличается от людей, в самом деле, – она повернулась по направлению к своему кабинету, который располагался в юго-западном углу здания. – Давай сделаем так: я снова попинаю Штейнмеца, напомню ему, что «Завет» не может улететь без синтета.

– Может, – напомнила ей Харбисон. – Главный ИИ корабля способен справиться с путешествием самостоятельно.

– Вполне вероятно, – согласилась Гилеад, – но «Вейланд-Ютани» не справится с негативным образом в обществе, а я совершенно определенно не перенесу потока неудовольствия из Токио.

– Это верно, – нахмурилась Харбисон. – Кстати, о приказах. Меня раздражает все это усиление безопасности. Казалось бы, соруководитель этого отделения мог бы завести машину в гараж без процедуры сканирования.

– Понимаю, – посочувствовала Гилеад. – Не знаю, в чем там дело, но они работают без оглядки на ранг или должность, – она улыбнулась. – Посол из Токио говорил мне, что это лишь временная мера.

– Будем надеяться, он прав, – Харбисон, которая двинулась в другую сторону, оглянулась на коллегу через плечо. – Нам не нужны дополнительные задержки. Думаю, будет лучше, если я сама поговорю со Штейнмецем. Я наблюдала за ним, когда вы находились рядом. Ты действуешь ему на нервы.

Гилеад рассмеялась.

– А казалось бы, инженер-невролог должен уметь с этим справляться.

Глава департамента неврологического проектирования из подразделения «Вейланд-Ютани» в Большом Лондоне сидел в своем кабинете. Лесса Штейнмеца нельзя было назвать крупным человеком. Сейчас, когда Лесс сидел у рабочего терминала и следил одновременно за тремя мониторами со свежей информацией, он так съежился, что казался даже еще меньше, чем в действительности. Удивительно для человека, которому больше семидесяти лет и который при этом все еще находился на переднем крае разработок в избранной специальности, но он испытывал консервативную привязанность, граничащую с манерностью, к таким вспомогательным устройствам, как маленькие круглые очки и слуховой аппарат. Хотя последний, по крайней мере, был практически невидимым.