- Ха, - сказала бабушка. - Еще позапрошлой ночью вы спрашивали, какой молодой человек? А где он? Я же передавала, чтобы вы привезли его с собой.
- Он под арестом, - сказал генерал Форрест, и в словах его слышалась не просто усталость. - Я ухлопал четыре дня на то, чтобы завлечь Смита туда, куда мне нужно. После чего даже вон тот мальчуган мог бы вести с ним бой. - Он говорил "ухлопать" вместо "потратить" и "тягал" вместо "таскал". Но, наверное, если ты умеешь так воевать, даже бабушке все равно, как ты разговариваешь.
- Не стану докучать вам подробностями. Да он и сам их не знал. От него требовалось одно - точно выполнить мой приказ. Уж как только я ему ни объяснял, что надо делать, - от и до, - с той минуты, как он от меня уедет, и до той, когда вернется ко мне назад, разве что не нарисовал план на полах его мундира! Ему было положено войти в соприкосновение с противником и сразу же отступить. И солдат я дал ему столько, чтобы он не мог ничего затеять. Долго ему втолковывал, как быстро им отступать, какую при этом поднять шумиху и даже как ее устраивать. И что, по-вашему, он сделал?
- Могу сказать, - ответила бабушка. - Вчера в пять часов утра он сидел верхом на лошади и орал "прощайте" у меня под окном, а весь двор за ним был забит его солдатами.
- Он разделил свой отряд надвое, половину и в самом деле загнал в заросли, чтобы они там подняли шум, а вот другую половину - самых что ни на есть отчаянных дурней - двинул в сабельную атаку на авангард противника. Ни одного выстрела он не сделал. Оттеснил передовой отряд прямо в центр основных сил Смита и так его напугал, что Смит, выслав навстречу свою кавалерию, отошел под ее прикрытием назад, и теперь я не знаю, я его изловлю или, наоборот, он меня. Начальник военной полиции вчера вечером наконец-то поймал этого парня. Он, видите ли, вернулся назад, подобрал остальных тридцать солдат своей роты и уже успел пройти двадцать миль, подыскивая, на кого бы ему еще напасть. "Хотите, чтобы вас убили?" - спрашиваю. - "Да не особенно, - он говорит, - но в общем меня мало трогает, убьют меня или нет". - "Тогда и меня это мало трогает, сказал я, - но вы рисковали целой ротой моих солдат". - "А разве они не для этого вступали в армию?" - спрашивает он. - "Они вступили в военную организацию, задачей которой является выгодное расходование каждого из ее участников. Но, видно, вы не считаете меня достаточно ловким торговцем человеческим мясом?" - "Боюсь сказать, - ответил он, - с позавчерашнего дня я не очень-то много раздумывал, как вы и другие ведете эту войну". "А чем же вы занимались позавчера, что так резко изменило ваши взгляды и привычки?" - "Частично воевал. Рассеивал силы противника". - "Где?" спросил я. - "В имении одной дамы, в нескольких милях от Джефферсона, сказал он. - Один из негров звал ее бабушкой, как и белый мальчик. Остальные звали ее мисс Рози".
На этот раз бабушка смолчала. Она ждала, что будет дальше.
- Ну? - сказала она.
"Я все еще пытаюсь выигрывать сражения, даже если у вас с позавчерашнего дня пропала к этому охота, - сказал я. - Вот я пошлю вас к Джонсону в Джексон. Он вас загонит в Виксберг, а там можете вести единоличные боевые операции сколько вашей душе угодно, хоть днем, хоть ночью". - "Будь я проклят, если вы это сделаете", - сказал он. А я ответил: "Будь я проклят, если этого не сделаю".