Сначала не произошло ничего, а потом в проходе между танками показалась голова и плечи «супера». Он тряс уродливой башкой, явно не соображая, что открылся, и единственное, что я сказал Сэму, перед тем как мы начали стрелять:

– Осторожно, баки!

И мы открыли огонь. Причем я больше боялся угодить в один из баков, чем не попасть в мутанта: в моем мозгу крутилась картина «цепного взрыва на нефтехранилище» из какого-то боевика, когда все взрывается одно за другим, разносится в куски и летит в небеса к бениной маме. Но пули били в тварь, рвали плоть, ломали кости, брызгая на стену какой-то мерзостью. Тварь задергалась, с громким стуком ударилась башкой в один из танков, рванулась в сторону, упала, перекатилась, а потом, вдруг как-то резко очухавшись, изо всех сил рванула к забору и перемахнула через него в одно касание, исчезнув из виду.

Мы выдохнули разом, до дна легких, с металлическими щелчками заменили магазины. А потом Сэм сказал:

– Больше не качает. Слышишь?

В ушах звенело, но то, что колонка, качавшая до этого топливо в чрево цистерны, молчит, я понял.

– Это почему?

– Генератор прямо там, за стеной,– сказал Сэм, указав пальцем.– А стены из пеноблоков – их пуля протыкает, как нож дерьмо, да, сэр. Сейчас мы проткнули генератор.

Единственное, что я смог сделать по этому поводу,– издать долгий стон, а потом, задрав голову, выматериться от всей моей озверевшей за сегодня души.

– Ну ну! – предостерегающе поднял руку Сэм.– Все не так плохо, там…– он посветил фонариком в цистерну,– …уже больше половины. Это больше двух тысяч галлонов. Намного.

Ну ё-моё, что же он так людей-то пугает? Я чуть сознание не потерял от злости, страха и отчаяния. А все действительно не так плохо – этого нам на весь танк и еще с десяток бочек заполнить.

– Сэм, я прикрываю, снимаем шланги – и вези меня к доку.

Несмотря на суету и нервы, Сэм вел наливник медленно и очень аккуратно, объяснив это тем, что наполовину заполненная цистерна опасней, чем полная: на поворотах центр тяжести машины резко смещается и может положить ее набок. Не уверен, что это относилось к тем скоростям, которые были актуальны сейчас, но спорить я все же не стал.

Когда я добежал до лодки, а Сэм увел грузовик вдоль берега в боковой проезд возле нефтебазы, мертвецы предприняли новую атаку – уже на док. И были на этот раз отбиты очень легко: пройти под обстрелом двух винтовок почти двести метров узких мостков мало кто сможет – это как в тире мишенью работать. А мутант не появился, хотя и крутился неподалеку, пару раз я его замечал. Раны от пуль, похоже, его больше не беспокоили, но лезть на рожон он теперь опасался.

Отбились, в общем. Твари действительно поумнели. Мало того что уже многие из них тащили какие-то палки, железяки и прочий хлам, так при виде того, что достать нас не получается, они отступали. И недалеко – просто укрывались за танками и строениями, выжидая момента поудобней.

Но теперь, когда мы отшвартовались от дока и резали форштевнем серую гладь Гудзона, больше беспокоило другое: очень уж мы здесь задержались. Чем дольше мы здесь крутимся, ищем трофеи, стреляем, тем больше вероятность нарваться на кого-то нежелательного, банды уже должны начать мародерить то, что близко к воде, а слышанная стрельба со стороны НПЗ покою не давала – если кто-то начал подгребать под себя нефтянку, он и про этот терминал вспомнит, дело-то нехитрое: почесал репу – и сразу осенило. Может, это и нормальные люди, а может, и нет. Теперь всяких хватает, и все силу взяли. А прояснить их суть только на собственной шкуре возможно – этого все же лучше избегать. Всех надо избегать, на самом деле.