Чем больше разрастается армия, тем масштабнее становятся войны. Мы увидим, как после особенно прибыльного среднеазиатского похода монголы на время угомонятся, но через несколько лет, проев всю добычу, окажутся перед необходимостью затеять новые завоевания, и спор будет идти лишь о том, в какую сторону света задует огненный ветер.

Империя Чингисхана была создана для войны и жила одной войной. Экспансионистский этап монгольской державы завершится только тогда, когда государственную идеологию грабежа сменит государственная идеология данничества. Империя перестанет быть сугубо военной, и «пожар» начнет стихать.

Мы еще дойдем до этого периода, пока же давайте посмотрим, как разгорался монгольский пожар.

Объединив Монголию и провозгласив себя «вселенским правителем» (если именно так следует понимать значение имени «Чингисхан»), Темучин прежде всего увеличил численность государствообразующей нации, присоединив к своему народу так называемых «лесных монголов», живших к северу от Степи, в сибирской тайге. Этот поход совершил Джучи, старший сын императора.

Затем его лучший полководец темник Субэдей пошел на остатки найманов и меркитов, откочевавших к Иртышу, разбил их и тем самым обеспечил безопасность северо-западного фланга.

Теперь наступило время вторжения в сопредельные страны.

Первой мишенью Чингисхана стало царство тангутов, тибетского народа, создавшего большое, сильное и богатое государство, выгодно расположенное на Великом Шелковом пути, по которому шел основной товаропоток между Китаем и Передней Азией. Эта война состоялась в 1209–1210 годах.

Первые походы Чингисхана. М. Руданов

Здесь, в новых условиях, монголов ждало неприятное открытие. Они без труда разгромили тангутскую армию в полевом сражении, но, когда враг отступил и засел за стенами своей столицы, выяснилось, что брать крепости степняки совершенно не умеют. Попытка затопить город, направив на него воду оросительных каналов, привела к тому, что монголы устроили наводнение в своем собственном лагере, погубив массу людей и лошадей.

Пришлось заключить мир, оставив завоевание тангутов на будущее. Впрочем, те заплатили хорошую контрибуцию и признали себя вассалами Чингисхана, для которого и тогда, и впоследствии были очень важны ритуальные знаки повиновения со стороны иноземных государей, – это подтверждало верховенство «вселенского хана» над другими владыками. (Следуя этой логике, преемники Чингисхана будут требовать изъявлений покорности даже от французского короля и папы римского.)

Разгромив или устрашив западных и северных соседей, пополнив ряды армии и обогатившись добычей, Чингисхан почувствовал себя готовым к войне с государством, которое казалось монголам главной державой мира, – с северокитайской империй Цзинь.

Это царство находилось на несравненно более высокой ступени цивилизации, было обширным по территории, многолюдным и обладало большой армией. К тому же почти вся граница со Степью была защищена Великой Стеной, тянувшейся на многие сотни километров. В еще недавние времена империя Цзинь без особого труда справлялась с «северной» проблемой, провоцируя конфликты между монгольскими племенами, а основным своим соперником считала еще более могущественную империю Сун, занимавшую земли центрального и южного Китая.