Лепесткова молчала.

— Ира, а ты что скажешь? — спросила Майорова у пятого члена команды. И фамилия у девушки была соответствующая: Пятова.

Ирен (таково было ее полное имя, которое редко кто вспоминал) слыла тихушницей. На вид она была неуклюжей, носила очки с диоптриями, мешковатые джинсы и свитера. Чаще всего сидела в запасных, но предпочитала не высовываться, на игру никогда не просилась. Поставят так поставят, а на нет и суда нет. Вот и сейчас она молча пожала плечами:

— Как решат, так и решат.

— Может, ты тоже возьмешь самоотвод? — не унималась рыжая.

— В самом деле, Ира, у тебя ведь шансов меньше, чем у других, — намекнула Свиридова. — Ты же не будешь путаться под ногами у своих подруг по команде?

— Как решат, так и решат, — тихо, но твердо повторила Пятова.

— Итог: все хотят на Олимпиаду, и у всех, кроме меня, теоретически есть шанс, — поставила точку в разговоре капитан. Как и всегда: решающее слово в команде осталось за ней.

Девчонки молча стали собираться.

— Может, в кафе посидим? — предложила Танечка.

— Зачем? — пожала плечами огненная Рита. — Мы все уже обсудили.

Впервые в команде, которая раньше была дружной, повеяло холодком. Посидеть в кафе после матча давно уже стало традицией. Да и вообще среди керлеров так было принято: после игры, каков бы ни был ее результат, — дружеские посиделки. Мужики пили мировую, женщины обменивались впечатлениями и мирились, если в горячке, в пылу сражения, наговорили друг другу лишнего. Таков был дух керлинга. В первую очередь — благородство. В особенности по отношению к проигравшим.

Но сегодня что-то случилось. У подруг не было никакого желания продолжать разговор. Тем более неохота было обсуждать перипетии только что сыгранного матча. Всем было понятно, что Лукашова намеренно его слила. Принесла в жертву ферзя, чтобы заполучить выигрышную позицию перед решающей баталией: Олимпиадой. Недаром ведь керлинг называют шахматами на льду.

А ведь они победили! Отчего же на душе словно кошки скребут?

— Кого-нибудь подвезти? — спросила Свиридова перед тем, как сесть в машину.

Она была в команде единственным мастером спорта международного класса и, кроме собственного жилья, отличной двухкомнатной квартиры в Подмосковье, имела еще и новенькую иномарку. Раньше девчонки охотно прыгали к ней в машину и весело болтали, пока Свиридова развозила их по домам.

Но сегодня Рита вдруг заторопилась:

— Ой, меня ждут! На свидание опаздываю, девочки. Меня мой парень подвезет! — и упорхнула.

— А меня тетя ждет, — вздохнула Пятова. — Всем пока.

— Я на метро, — отвела глаза Танечка. — Сейчас пробки, а мне побыстрее домой надо. Мы с сестрой запланировали шопинг…

— Да хватит тебе оправдываться! — оборвала ее Свиридова.

— Таня права, — сказала Настя. — На метро быстрее. Меня тоже ждут.

— Ну, как хотите! — Свиридова села за руль и со злостью захлопнула дверцу.

Какое-то время она сидела, вставив ключ в замок зажигания и слушая мерное урчание работающего мотора. В зеркало заднего вида Женя видела, как Танечка с Настей идут в сторону метро. Ее трясло от злости.