— Вы с Брэй, — говорю ему. — Поэтому она и посылала письма из Нью-Йорка, чтобы казалось, будто они от Кэрри. Словно бы та отсылала почту из Керби.

Предатель закрывает дверь и, устало махнув пистолетом, будто мое общество его утомило, бросает:

— Садись.

Поднимаю взгляд на потолок, вижу рым-болты. Интересно, где он держит свою сушилку и постигнет ли меня участь остальных обожженных. Я стою, застыв около комода с гидеоновской Библией. Она пока не открыта ни на какой странице: ни о тщеславии, ни о чем-либо другом.

— Просто хотела удостовериться, что переспала с убийцей своего любовника. — Смотрю прямо на злодея. — Ты и со мной расправишься? Ну давай. Знаешь, только я уже давно мертвец, с тех самых пор, как ты подписал приговор Бентону. Так что можешь убить меня дважды, Джей. — Удивительно, но мне совсем не страшно. Я смирилась. Только за Люси душа болит, и я все вслушиваюсь: когда эти стены потрясет гром выстрела.

— А нельзя ее в наши дела не втягивать? — спрашиваю я, не уточняя; Талли прекрасно понимает, кого я имею в виду.

— Я твоего мужика не убивал, — говорит он. Лицо у него омертвело: передо мной человек, который может запросто подойти к президенту и застрелить его в упор. Бледная, без всякого выражения, маска зомби. — Это Кэрри со своей любимой образиной. Мое дело было звякнуть.

— Звякнуть?

— Да, я позвонил и договорился о встрече. Тут ничего сложного. Я же агент, — со смаком растягивает последние слова. — С меня взятки гладки, дальше все было в руках Кэрри с ее дружком, Резаной Мордой.

— Значит, ты просто подставил Бентона, — говорю я. — Скорее всего и Гризен сбежать тоже ты помог.

— Ей особой помощи не требовалось. Так, самую малость, — отвечает он без малейшей интонации в голосе. — С психами часто такое происходит. Вот и ее не миновала нелегкая: дорвалась до товара и загадила свои и без того гнилые мозги. Начала крутить собственные делишки на стороне. Много лет назад. Если бы ваши не решили эту проблему, мы бы сами с ней разобрались. Давно пора было пустить в расход эту крысу.

— Ты, надо думать, тоже в семейном бизнесе? — пронзаю его взглядом. Талли облокотился на дверь, поигрывает пистолетом — что меня бояться? Я же стою напротив, как натянутая до предела струна — еще чуть-чуть, и лопнет. Жду, прислушиваюсь к малейшему шороху в соседней комнате.

— А тех, что Шандонне разделал? Ты со многими сначала переспал? — Тряхнула головой. — Нет, просто интересно, ты сам его угощал или он тебя выслеживал и расправлялся с остатками пиршества?

Талли впился в меня взглядом: видать, задело за живое.

— И знаешь, ты ведь слишком молод для Джея Талли, кем бы он ни был, — говорю дальше. — Джей Талли без второго имени. И в Гарвард ты не ходил, и вряд ли жил в Лос-Анджелесе, во всяком случае, не в детстве, как ты мне сказал. Он ведь брат тебе, да, Джей? Эта ужасная генетическая аномалия, урод, который называет себя Оборотнем? Твой родной брат. У вас ДНК так сходны, что при рядовой проверке вас можно принять за однояйцевых близнецов. Ты знал, что ваши гены при обычном сканировании идентичны? На уровне четырех проб вы совершенно одинаковы, одно и то же лицо.