— Гиви, так о каких моих перспективах идет речь?

Коладзе не торопился с ответом; аккуратно промокнув губы салфеткой, выпил минеральной воды и, пристально посмотрев на Калашвили, многозначительно произнес:

— Есть очень прибыльный, но рискованный бизнес.

— Наркота? Это без меня! — сразу отказался Калашвили.

На физиономии Коладзе появилась брезгливая гримаса, и после долгой паузы он не без пафоса объявил:

— Помочь нашей родине — Грузии!

— Грузии? Так ты… — Калашвили осекся.

Профессиональный разведчик — он все понял. За высокими словами Коладзе о родине крылось банальное вербовочное предложение. У Калашвили хмель сняло как рукой. Он нервно сглотнул и внезапно осипшим голосом спросил:

— Ты кто, разведка или контрразведка?

— Молодец, быстро соображаешь, — с ухмылкой ответил Коладзе и продолжил игру: — А как думаешь?

— Перец аджики не слаще.

— Значит, не хочешь помочь родине?

— Меня на такое не купить! На вербовку не пойду! — отрезал Калашвили и, швырнув на стол справку на квартиру Гобелидзе, подхватился с места.

— Сядь! Я не все сказал! — рыкнул Коладзе и окатил его леденящим взглядом.

Калашвили поежился. От вальяжной позы и мажора в голосе Коладзе не осталось и следа.

— Говоришь, вербовка? — процедил он и сорвался на крик: — А ты сколько наших завербовал?! Сколько?

— Я всего лишь выполнял свою работу, и не больше, — пытался оправдаться Калашвили.

— Работу? У нас она называется шпионажем.

— Это еще надо доказать.

— И докажем! — отрезал Коладзе.

— У вас, кроме слов, на меня ничего нет.

— Есть. Лет на пятнадцать хватит.

— Только не надо пугать — пуганый! Ничего не выйдет! — встал в позу Калашвили.

Коладзе не стал обострять ситуацию, сменил тактику разговора и предложил:

— Марлен, давай не будем друг друга накручивать, а спокойно как профессионалы оценим ситуацию.

Калашвили, поиграв желваками на скулах, тяжело опустился в кресло и немигающим взглядом уставился на Коладзе. Тот не отвел глаз и методично, словно вбивая гвозди, продолжил разговор:

— Марлен, эта ситуация, как ты понимаешь, возникла не на пустом месте. Мы ее основательно готовили и, не сомневайся, доведем до конца. Вопрос только в том, с какими для тебя последствиями. Можно пойти по варианту пьяного дебоша или изнасилования молоденькой девушки. Дальше перечислять, во что еще ты вляпаешься?

Яростный огонь, полыхавший в глазах Калашвили, погас, в них разлилась смертельная тоска. Наступил момент истины в операции Специальной службы внешней разведки Грузии. Коладзе, воспользовавшись растерянностью Калашвили, поспешил развить успех и предложил:

— Марлен, расслабься и не делай из этого трагедии. В наше время все продается и покупается, только у каждого своя цена.

— Ага, двадцать лет за решеткой, — потерянно произнес Калашвили.

— Ну, зачем так мрачно, Марлен. Все будет о'кей! Мы профессионалы, и нас голыми руками не взять, — заверил Коладзе и, пододвинув справку, потребовал: — Забирай и порадуй Марго с Кахой!

Рука Калашвили опустилась на стол, и подрагивающие пальцы коснулись бумаги. В глазах Коладзе вспыхнул радостный огонек — победа в острейшем психологическом поединке была близка. Он с нетерпением ждал, что скажет Калашвили. Тот молчал. В нем происходила острейшая борьба мотивов, и Коладзе решил не перегибать палку. Новые угрозы и давление могли загнать вербовочную ситуацию в тупик, и тогда прощай, будущий ценнейший источник информации. Поэтому он не стал форсировать события и предложил: