Джереми Квик, в отличие от Александра Гиббонса, был очень уверен в себе. Он знал это и гордился собственной самоуверенностью. Порой он мастерски угадывал мысли людей. Взять, например, случай с Инес, когда он сказал ей о возрасте матери Белинды Гилдон. Как только он сообщил, что той восемьдесят восемь, а Белинде всего тридцать шесть, как лицо Инес изменилось, и он понял, что совершил ошибку. Любая женщина, обладающая хоть одной извилиной, заметит такие несовпадения. Его тут же осенило сообщить ей о том, что Белинда – приемная дочь. А саму Белинду пришлось придумать, чтобы не казаться каким-нибудь чудаком-одиночкой. Человек с небогатым воображением назвал бы Белинду какой-нибудь Джейн Венейблз или Энн Тремейн, именем романистки или главной героини романа. Вообще, было бы интересно исследовать или даже написать диссертацию на тему имен литературных героев. Можно разделить их по категориям, начиная от троллоповского звукоподражателя доктора Омикрона Пая или персонажа Диккенса Лестера Дедлока, до каких-нибудь Каррузерса или Винстэнли, героев шпионских триллеров, чьих жен почти всегда зовут Мэри. Он, кстати, очень удачно сказал полицейским, что якобы видел бегущего мужчину или женщину и решил, что у него (нее) просто утренняя пробежка. Они поверили, даже были благодарны. Он это заметил.

Он допил водку, но вторую рюмку не налил. И не закурил. Это Александр курил, а не он. В жизни Джереми все организовано до мелочей. Александр более ленив. В семь двадцать Джереми спустится и постучит в дверь Инес. Ему хотелось еще поразмыслить над этими шокирующими способами избавления от зажигалки и кольца для ключей, но он усилием воли остановил эти мысли и сел в кресло, стоящее между лавровых деревьев, с «Критикой чистого разума» Канта в руках. Место, где он остановился в прошлый раз, отмечено зеленой кожаной закладкой. Чтиво было сложнее Ницше, но и удовольствия приносило больше. Когда-то давно он научился концентрироваться на ближайшей цели, какой бы она ни была, и сейчас ему хотелось, чтобы Александр и Джереми встретились.

Полчаса спустя, в семь семнадцать, он включил свет, отметил закладкой место в книге, отнес рюмку на кухню, поставил в раковину, оставил включенной одну лампу там, вторую – в небольшом коридоре, захватил ключи и спустился по лестнице. Нажал на звонок Инес, и через некоторое время она открыла дверь, которая была на цепочке. Очень мудро с ее стороны. Ведь обычно он легонько стучал в ее дверь. А она ожидала увидеть другого соседа, которого не собиралась впускать, потому и не выключила телевизор. Она сняла цепочку, повернулась к Джереми спиной и быстро нажала на кнопку.

Он сразу догадался, что она делала. На экране промелькнула сцена автомобильной погони, и он увидел корешок видеокассеты, на которой была фотография мужа Инес, Мартина Ферри. Джереми никогда не мог выдержать больше пяти минут детективного сериала, но Мартина узнал сразу – часто видел его фотографии в газетах. Инес покраснела. Какая она все же сентиментальная дурочка – уже три года прошло с тех пор, как он умер, а она еще трагически о нем скорбит.