Улучшение и натурализация растительного царства в стране увеличивают гораздо более производительные силы народа, чем улучшение и натурализация животных. Разница при сравнении примитивных растений в том виде, как они являются на лоне природы, с теми их видами, которые прошли культуру, бросается в глаза. Как мало хлебные зерна, плоды, овощи и маслянистые растения первоначального вида походят как по внешности, так и по качеству на виды их, облагороженные культурой! Сколько они доставляли источников для питания, сколько удобств, сколько случаев полезному применению производства их! Картофель, репа, искусственные луга, обработанные с помощью удобрения и земледельческих орудий, удесятерили результаты хлебопашества сравнительно с теми, которые получают еще теперь азиатские народы.

Наука уже много поработала над изысканием новых растений и над улучшением их, но в интересах экономии правительства посвятили до сих пор этому делу далеко не столько внимания, сколько оно заслуживает. Еще не так давно, говорят, открыли в Северной Америке особый сорт травы, которая может дать на наихудшей почве гораздо больший доход, чем лучшие до сих пор известные кормовые травы на самой хорошей. Очень может быть, что в Америке, Африке, Азии и Австралии существует масса не известных еще науке трав, которые, переложенные и улучшенные на европейской почве, могли бы принести громадную пользу благосостоянию жителей умеренного пояса.

Очевидно, что все старания улучшить и натурализовать различные виды растительного царства и царства животных, все открытия в этом направлении, а также все другие успехи и изобретения клонятся главным образом к пользе государств умеренного климата вообще и промышленных стран в частности.

Нация черпает свою производительную энергию из умственных и физических сил отдельных лиц, или из социального положения и учреждений гражданских и политических, или из находящихся в их распоряжении естественных богатств, или, наконец, из тех орудий, которыми они располагают и которые являются сами по себе вещественными результатами предыдущих умственных и физических усилий, т. е. материальным капиталом земледельческим, мануфактурным и коммерческим.

В двух предыдущих главах мы трактовали о влиянии фабрично-заводской промышленности на три первых источника производительных сил страны; настоящая же глава и следующая посвящены влиянию этих источников на производительные силы.

То, что мы разумеем под термином «инструментальная сила», школа называет капиталом.

Совершенно безразлично, каким словом обозначается известный предмет, но при научном изложении необходимо, чтобы избранный термин означал всегда одно и то же понятие, ни больше ни меньше.

Всякий раз, когда заходит речь о разных видах одного и того же предмета, различение является необходимым. Так, школа под словом «капитал» разумеет не только материальные, но умственные и социальные средства производства. Таким образом, очевидно, что везде, где речь идет о капитале, необходимо нужно присовокуплять, о каком капитале говорится; о материальном капитале, материальных орудиях производства или об умственном капитале, нравственных и физических силах, будут ли они личными или будут черпаться отдельными лицами из социального, гражданского или политического положения. Пренебрежение этим различием в тех случаях, где оно должно иметь место, необходимо приведет или к ложному выводу, или послужит прикрытию неправильной системы доказательств. Впрочем, так как мы задались целью не столько выработать новую терминологию, сколько указать на те ошибки, которые произошли от ее неудовлетворительности, то и мы сохраним термин «капитал», но строго будем различать понятия капиталов: умственного и материального, материального земледельческого, промышленного и коммерческого, частного и национального.