Мне думается, что вы очень способны на то, чтоб поскользаться в самомнении, самоценении, в чувстве своего достоинства и стоимости не только пред людьми, но и пред Богом. Умом вы, конечно, знаете, что всего этого не должно держать на сердце, но бывает внутри некое лукавство, по которому те недобрые чувства запрятываемы бывают в сердце смиренноречием и даже сознанием своего недостоинства, которое (сознание) и само вменяется тогда себе в достоинство. Умудряйтесь перехитрить это лукавство и, открывая Господу свое сердце, молите Его, Сердцеведца, научить вас замечать эту лесть в себе, изгонять ее и подавлять. И Господь поможет. Придет момент, когда узрится в душе все, как есть, – и внушение придет, как сделать, чтоб все там было, как подобает быть.

«Говорить ли, – спрашиваете, – с другими о духовной жизни?» – Говорите, только о своей не сказывайте, а вообще рассуждайте, применяясь, однако ж, к состоянию спрашивающих. Бывает, что иные заводят о сем речь, чтоб только поговорить. И это лучше, чем говорить о чем-либо житейском или пустом. Молчание, как вам желательно, можно держать, когда вы не вдвоем с кем или не с вами ведется речь. Что, идя к кому-либо по нужде, молите Господа положить хранение устам, добре делаете. Лучше всего всегда с Господом быть. Но можно и говорить, и с Господом быть. Навыкайте сему.

Когда ведете речь, больше всего опасайтесь растревожить покой другого каким-либо задором, или высказыванием своих мыслей наперекор ему с явным желанием поставить на своем. Враг на это наводит, чтоб завязать спор, а от спора довести до разлада. Не меньше этого опасайтесь говорить о духовном, чтоб выказать свою в этом отношении мудрость. И это вражье внушение, за последование которому непременно подвергнетесь насмешке от людей и Божию неблаговолению.

Наконец-то вы умудрились и сознали, что есть вражеские искушения, которыми враг никого не заделяет, даже и вашей учености не стыдится. Да, да, он около всякого и всякой хлопочет. Но этого нечего бояться. Внимание к себе в сердце с молитвою к Господу расстраивает все его козни. Читайте у Исихия и учитесь, как тут действовать.

Враг не тотчас худо внушает. Первый его прием есть всевать помыслы, кажущиеся добрыми, и увлекать на дела по видимости добрые или на дела добрые с целью недоброю – себя показать. Лица, не очень разборчивые на помыслы и дела и не задумывающиеся над ними, лишь бы они не были явно худы, подаются на эту уловку, – и он начинает их гонять от помысла к помыслу и от дела к делу, все будто добрым, но или неуместным, или неблаговременным, или ненужным, или не в своей мере делаемым. Цель его тут та, чтоб испортить вкус духовный в различении истинного добра от мнимого, приучить к принятью своих внушений и породить высокое о себе мечтание: сколько наделано! Между тем как все то есть пустоделие и суета. Грешных дел пока еще не видно, но грехи словом нередко прорываются, а помыслов недолжных и еще больше бывает. Се первая вражья прелесть!

Когда успеет он кого запутать в этом, и кто втянется в такой род действования, тому он начинает предлагать грешки, кажущиеся безгрешными. Кто поддается на это, того доводит он до грехов, хоть не кажущихся безгрешными, но извиняемых по обстоятельствам разным, как бы позволительных. Кто до этого дойдет, тому внушает он согрешить каким-либо грехом, заведомо грешным, которому и совесть поперечит, – внушает не всегда грешить таким грехом, а только однажды согрешить. Кто поддастся этому, тот попался совсем в когти вражьи… и стал его рабом чрез рабство греху. Ибо чрез это