Остаться или бежать?
Однако он быстро понял, что задаваться таким вопросом сейчас — непозволительная для него роскошь. Мало того, что тварь была громадной, она была еще и быстрой. Теперь уже поздно спасаться бегством. К северу от поляны среди стволов деревьев уже возникла исполинская фигура. Выше ее были только верхушки самых высоких деревьев. И она надвигалась прямо на Эдди, не отрывая от него горящих глаз и изрытая из мощной глотки яростные вопли.
— О Боже, по-моему, мне абзац, — прошептал Эдди. Еще одно дерево накренилось, пошло трещинами, точно мраморная плита, и повалилось на землю, подняв облако пыли и хвойных иголок. Он шел прямо к поляне, медведь размером с Кинг-Конга, и под шагами его дрожала земля.
Что будешь делать, Эдди? — раздался в сознании голос Роланда. — Думай, соображай! Это — твое единственное преимущество перед зверем. Думай! Что нужно делать?
Эдди не допускал, что сумеет убить эту тварь. Может быть, из базуки и получилось бы, но уж из револьвера 45-го калибра вряд ли. Он мог бы попробовать убежать, но почему-то его не покидала уверенность, что этот зверь, если захочет, может двигаться очень быстро. Мысленно он просчитал свои шансы закончить жизнь, превратившись в мокрое место под тяжелой лапой здоровенного медведя, вышло — пятьдесят на пятьдесят.
Ну и что мы выбираем? Открыть пальбу прямо сейчас или все же попробовать смыться, причем нестись надо так, как будто тебе задницу облили скипидаром?
А потом ему вдруг пришло в голову, что есть еще и третий путь. Можно залезть на дерево.
Он повернулся к сосне, у которой сидел, вырезая свою рогатку. Высоченное вековое дерево — наверное, самое высокое в этой части леса. Нижние его ветки распростерлись над лесным настилом пушистым зеленым навесом футах в восьми над землей. Эдди осторожно отпустил курок, сунул револьвер за ремень на брюках, потом подпрыгнул, схватился обеими руками за ветку и отчаянно подтянулся. Исполинский медведь уже вывалился на поляну, оглашая окрестности яростным ревом.
Ему не составило бы никакого труда размазать маленького человечка по нижним веткам сосны, раскрасив хвою безвкусным узором из внутренностей Эдди Дина, если бы на него вдруг не напал очередной мощный приступ чиханья. Проходя по поляне, гигантский медведище наступил на золу догорающего костра, подняв в воздух черное облако пепла и гари, и тут же согнулся почти пополам, уперев передние лапы в бока, — в это мгновение он стал похож на болезненного старика в меховом пальто, подхватившего насморк. Он чихал непрерывно — АП-ЧХИ! АП-ЧХИ! АП-ЧХИ! — а из носа и пасти его сыпались белесые паразиты, поселившиеся у него в мозгу. Горячая струя мочи потекла у него между ног и зашипела, попав на раскиданные угольки.
Эдди не стал терять драгоценные мгновения. Он полез вверх по стволу, что твоя обезьяна, помедлив только однажды, чтобы убедиться, что револьвер Роланда надежно держится за ремнем его брюк. Он был охвачен паническим ужасом, почти убежденный, что ему пришел конец (а чего еще ждать теперь, когда рядом нет Генри, чтобы за ним «присмотреть»?), но в голове у него все равно продолжали звучать отголоски сумасшедшего смеха.