Нейроэлектронные каракули галерки испарились, уступив место облаку чистого белого света.

– Содержимое представляет собой подлинные архивные видеозаписи трибунала, имевшего место в послевоенный период, – забубнил далекий голос «Хосаки». – Центральная фигура слушания – полковник Уиллис Корто.

– Давай, поехали, – сказал Кейс.

На экране появилось мужское лицо. У этого человека были глаза Армитажа.

Два часа спустя Кейс упал на мат рядом с Молли, позволяя мягкому пластику принять форму его тела.

– Нашел что-нибудь? – спросила Молли.

Ее голос, глуховатый спросонья и от болеутоляющего, звучал неуверенно.

– Потом расскажу, – сказал Кейс. – Устал как черт.

Он был расстроен и смущен. Лежа с закрытыми глазами, он старался состыковать друг с другом и рассортировать только что увиденные различные фрагменты жизни человека по фамилии Корто. «Хосака» обработала мощный пласт информации и выжала из него обзор, в котором, тем не менее, оставалось много неясностей. Часть данных представляла собой отснятые печатные материалы и плыла по экрану, но слишком быстро, и Кейс попросил компьютер прочитать их для него. Были в досье и аудиозаписи переговоров в эфире во время операции «Броневой кулак».

Полковник Уиллис Корто среди тех, кто спускался на десантных летательных аппаратах сквозь слепое пятно русской обороны над Киренском. Челноки при помощи импульсных бомб пробили брешь, и команду Корто забросили туда на легких авиетках. Кейс представил себе, как корпуса и крылья авиеток гудят на ветру и отражаются в серебристых заводях по обеим сторонам Ангары и Подкаменной Тунгуски. Вероятно, это была одна из последних картин, какие Корто увидел перед последующими пятнадцатью месяцами слепоты. Кейс мысленно видел, как авиетки освобождаются от несомых ими капсул и те раскрываются в воздухе, словно фантастические цветы.

– Тебя подставили, начальничек, это ясно как божий день, – сказал Кейс вслух, и Молли рядом с ним перевернулась на другой бок.

Авиетки, за счет отсутствия вооружения максимально облегченные, несли программиста и универсальную деку для подключения, в которой была вирусная программа под названием «Моль IX», первый настоящий военный вирус в истории кибернетики. Корто и его отряд готовили к этой операции более трех лет. Еще кружа над снегами, они уже пробились через айс и были готовы к введению «Моль IX», но тут батареи ЭМПов открыли огонь. Русские пульсационные орудия окатили жокеев электронным хаосом; системы пилотирования авиеток вышли из строя, базы данных бортовых компьютеров оказались стерты.

После этого в ход пошли лазеры с инфракрасным наведением. Они без труда резали хрупкие корпуса десантных шлюпок, сделанные из прозрачного для радиоволн материала. Корто и его потерявший сознание программист начали падать с сибирского неба. Начали падать, и падали, падали невыносимо долго…

Затем в истории следовал провал – там, где, вероятно, излагалось, как пилотируемый Корто русский боевой вертолет добрался до границы Финляндии – чтобы в предрассветный час быть расстрелянным из старинной двадцатимиллиметровой пушки командой резервистов и упасть в рощу канадских елей. «Броневой кулак» завершился для Корто на окраине Хельсинки, где финские фельдшеры по частям вынимали его из покореженных внутренностей вертолета. Война закончилась через девять дней, и Корто, ослепшего, безногого и почти лишившегося челюстей, переправили в военный госпиталь в штат Юта. Чтобы разыскать его там, функционеру Конгресса понадобилось восемь месяцев. Корто лежал и слушал, как булькает жидкость в капельницах. А в Вашингтоне уже начался показательный трибунал. Пентагон и ЦРУ к тому времени были четвертованы и расформированы, и расследование Конгресса сосредоточилось на «Броневом кулаке». Все уже готово для громкого процесса, сказал Корто функционер.