Мастер-джайн Махавира никогда не признавал Гаутаму Будду просветленным по той простой причине, что у того было три комплекта одежды — всего лишь три, причем совершенно необходимых. Один, который вы носите, один нужно постирать, и еще один на всякий случай; может случиться так, что вещи не вернулись из стирки, или еще не высохли, или весь день шел дождь. Так что три — это минимум. Любые непредвиденные обстоятельства, и тебе понадобится еще один наряд. Махавира — категорический противник жадности и возвел это в абсолют — он живет голым. Будда носит чашу для подаяний. Махавира этого не признает, ведь даже такая чаша — это собственность, а просветленный, согласно Махавире, не должен владеть ничем. Чаша для подаяний... она сделана из скорлупы кокосового ореха. Ты раскалываешь кокос напополам, вынимаешь мякоть и из половинок скорлупы у тебя получается две чаши. Это самая дешевая вещь, которую можно себе представить, ведь иначе скорлупу выбросят, есть-то ее нельзя. Неправильно называть человека «собственником» за то, что у него есть такая чаша для подаяний.

Но если жадность воспринимать как желание и упрямо выступать против нее, тогда все можно назвать владением. Махавира жил нагишом, и вместо того, чтобы пользоваться чашей для подаяний, он складывал в чашу свои ладони. Ему было сложновато: две его руки были заполнены едой, и ел он как животное, потому что не мог использовать для этого руки. Ему приходилось ртом брать еду из чаши, сложенной из его рук.

Все на свете едят сидя, но Махавира считал, что, когда ты ешь сидя, ты съедаешь больше. Поэтому он учил своих монахов, что они должны есть стоя. Стоять и есть из своих рук. Один прием пищи — это все, что помещается в твои руки за один раз. Нужно съесть это стоя, и всю еду нужно есть вместе, и сладкую, и соленую. Махавира считал, что таким образом еда становится безвкусной, а наслаждаться вкусом еды — это значит наслаждаться телом, то есть материальным миром.

По моему мнению, жадность — это вообще не желание. Так что тебе ничего не нужно с ней делать. Тебе нужно разобраться с той пустотой, которую ты пытаешься заполнить, и задать себе вопрос: «Почему внутри меня пусто? Все сущее так наполнено, почему же внутри меня пустота? Может быть, я сбился с пути, я больше не иду в том же направлении, я больше не связан с Сущим. Вот в чем причина моей опустошенности».

Так что будь экзистенциален.

Отпусти себя, подойди ближе к реальности в тишине и покое, в медитации. И однажды ты увидишь, что полон, — ты переполнен, тебя наполняют радость, блаженство, благослов-ление. У тебя так этого много, что ты можешь поделиться этим со всем миром, и все еще не исчерпаешься.

Тогда впервые ты не почувствуешь жадности — ни к деньгам, ни к еде, ни к вещам, ни к чему. Ты будешь жить, но исчезнет та вечная жадность, которую невозможно удовлетворить, та рана, которую нельзя исцелить. Ты будешь жить естественной жизнью, и все, что тебе будет нужно, придет к тебе.

Истинная религия — впрочем, как и наука — может быть только единой. Не существует мусульманской, индуистской или христианской физики; это было бы нелепо. Но религии сделали именно это — их стараниями весь мир превратился в сумасшедший дом. Если наука едина, почему бы духовной науке тоже не стать единой? Наука изучает объективный мир, а религия занимается миром субъективным. Они выполняют одну и ту же работу, но делают это в разных областях.