— Альварес!!! Ко мне! Где ты, черт тебя дери?!

— Да, господин лейтенант… — выскочил из дежурного помещения капрал. — Господи! Что стряслось? Да на вас лица нет!

Мигель хотел было сказать, но колени его подогнулись, и он сел на мгновенно подставленный капралом стул.

— Все… Альварес… — не своим голосом прохрипел лейтенант. — Теперь точно… все…

К обеду, когда Себастьян успел полить каждый из нескольких сотен цветов на клумбе сеньоры Долорес и начал выравнивать английскую лужайку, стало происходить что-то странное.

Сначала на террасу шаркающей походкой прохромал непривычно растрепанный старый полковник Эсперанса. Обвел небо диким взором, богохульно выругался и снова исчез внутри. А затем прошло еще около часа, и Себастьян осознал, что впервые на его памяти господа не вышли на террасу пить чай. А потом в сад — впервые одна, без сопровождения гувернантки — вышла маленькая сеньорита Долорес.

Она была одета во все то же розовое, расшитое золотом атласное платье и затмевала собой красоту любого цветка, какой мальчик только мог себе вообразить.

— Эй, садовник! — махнула ему Долорес. — Иди сюда!

Себастьян отодвинул корзинку для камней в сторону и медленно поднялся.

— Иди-иди, — снова махнула сеньорита Долорес и не выдержала, подбежала сама. — А ты знаешь, что Его Величество король нас покинул?

Себастьян завороженно слушал. Он знал про короля только то, что тот заботится обо всех испанцах: об отце, о господах Эсперанса, о сеньоре алькальде — и поэтому за него следует молиться каждый день…

— А зачем ты камни собираешь? — склонила прекрасную головку набок сеньорита Долорес. — Ты же садовник; ты цветы должен сажать! У меня и книжка про цветы есть. Показать?

Себастьян напряженно слушал, но понять, что должен для нее сделать, никак не мог.

— Ну же, дурачок, не бойся! — рассмеялась сеньорита и схватила сына садовника за руку. — Пошли…

Себастьян подчинился. Он не всегда понимал, чего хотят господа, но превосходно знал, что сопротивляться себе дороже. Юная Долорес уверенно провела его мимо террасы в маленький садик, а затем после некоторой борьбы затащила во флигель, и только здесь Себастьян по-настоящему испугался.

Он впервые оказался в господском доме, и всё здесь, каждый предмет сиял красотой, от которой у него защемило сердце, в горле застрял комок, а лоб мгновенно покрылся испариной.

Пол был таким гладким, что, казалось, проведи рукой, и обязательно поцарапаешь. Стулья покрывала яркая, как мавританская лужайка, материя. А на полках рядами стояли сверкающие золотыми корешками Библии — можно дарить хоть всему городу, и все равно останется…

— Держи!

Себастьян невольно отпрянул, и огромная книга с грохотом упала на пол.

— Да не бойся ты! — засмеялась юная сеньорита, но Себастьян ее не услышал.

С открытой страницы огромной господской Библии на него смотрел цветок, и он буквально завораживал своей странной, ни на что не похожей красотой.

— Это справочник по тропикам, — села на пол сеньорита Долорес. — Здорово, правда? А вот еще, смотри…

Себастьян осторожно опустился на скользкий пол — напротив. Он прекрасно понимал, что это цветы, такие же, как розы или ирисы; он видел их лепестки и тычинки, но эти цветы были настолько ярки и вычурны и настолько отличались от растений, к которым он привык, насколько господская одежда отличается от одежды простого человека.