Небольшой процент славянского населения королевства, как и вновь основанных колоний в Славии волновал Лосева. Он опасался, что при изменении политической ситуации на Оловянном острове славян просто вырежут их соседи, а оставшиеся без контроля колонисты вернутся к родным языкам. И все силы, приложенные для обустройства славян на новых землях, пропадут зря. Возможность пополнения славянами из Прикамья и Северной Европы практически исчерпала себя, все, кто хотел, ушли. Невольничий рынок Константинополя привлекал возможностью постоянного приобретения славян, угров, тюрок, которых можно без опаски и обучения языку селить в новых колониях. Трудно найти угра или тюрка, не говорящего по-славянски, да и народ выносливый, спокойный, работящий.
После двухдневного плаванья под всеми парусами, радовавшего душу своей скоростью, все три корабля прибыли в порт Константинополя, богатейшего города Европы, пожалуй, самого крупного города обитаемого мира. Одна таможенная служба занимала большое трёхэтажное здание, превышающее размеры иного европейского дворца. Чиновники равнодушно и сноровисто осмотрели прибывшие корабли, определили место стоянки и взыскали пошлину. Цель прибытия Лосев указал, как приобретение рабов для строительства и наём архитекторов. Довольно равнодушно отнеслись таможенники и к просьбе о рекомендации постоялого двора и бойкого человека, знающего город. Такие просьбы они выслушивали ежедневно и, судя по всему, имели неплохой приработок от таких гидов. Тем более, что славянский язык оказался одним из наиболее популярных в Константинополе, наряду с греческим. Сергей кстати вспомнил, что знаменитый император Юстиниан, от которого пошло само понятие "юстиция", был славянином, как и ряд других императоров. Другой вопрос, что капитан абсолютно не ориентировался, умер уже Юстиниан или ещё не родился.
Потому в разговорах с гидом первым делом поинтересовался, кто правит империей, базилевс Алексей не пробудил никаких ассоциаций в памяти. Плюнув на попытки вспомнить историю Византии, Сергей с удовольствием прогулялся со своими спутниками по центру города. Константинополь оказался единственным средневековым городом, вызвавшим восхищение у сыщика. Не только архитектурой, на голову выше тех строений, что встречались в Западной Европе, но и порядком на улицах, многочисленными городскими стражами, развитой канализационной сетью. Впервые в Европе славяне встретили фонтаны и общественные водопроводы, вымощенные булыжником улицы и тенистые сады за стенами богатых кварталов. Даже общественные бани узнавались привычным для славянского носа запахом топящихся печей, особым привкусом древесного угля. Впечатлений хватило всем, даже Лосев почувствовал себя не в Средневековье, а в Турции конца двадцатого века, так и хотелось найти отель на берегу моря и номер с кондиционером. Увы, это лишь показалось, хотя обилие классической обнажённой скульптуры на улицах и зданиях удивляло своим соседством с православными церквями.
Посвятив первый день осмотру города, ранним утром второго дня в Константинополе славяне занялись делом. Разбившись на группы, моряки отправились на все рынки, торговавшие рабами, где принялись закупать рабов и рабынь славянского, угорского и тюркского происхождения. Благо, в каждой группе был уроженец Прикамья, не нуждавшийся в вопросах, как отличить угров и тюрок от других народов. Лосев с Ярькой отправились на двор патриарха, записаться на приём к секретарю, указав цель приёма "дары церковных реликвий из разрушенной Венеции". За ответом велели прийти через два дня, что вполне устраивало капитана, знавшего, чем ему заниматься. Эти два дня прошли достаточно напряжённо, в непрерывных переговорах с учёными, архитекторами, поэтами, скульпторами, многие из которых неплохо владели славянским языком. Общаясь с ними, Лосев представлялся варваром, жаждущим обучить культуре своих детей и подданных, намекал на возможность найма учителей. Одновременно внимательно прислушивался к суждениям о науке, культуре, запоминая имена молодых и толковых учёных.