— я никак себя не чувствую, сэр.

— тебе легавые нравятся?

— не легавые, сэр, — полицейские, они являются жертвами нашей собственной порочности, несмотря на то что иногда защищают нас, стреляя в нас, сажая нас в тюрьму, избивая и штрафуя нас. не существует плохих легавых. полицейских, прошу прощения. понимаете ли вы, что, если бы не было полицейских, нам бы пришлось взять охрану правопорядка в свои руки?

— и что бы тогда было?

— я никогда не задумывался об этом, сэр.

— отлично. ты веришь в Бога?

— о да, сэр, и в Бога, и в Семью, и в Государство, и в Страну, и в честный труд.

— господи ты боже мой!

— что, сэр?

— извини. так, ладно, тебе нравится сверхурочная работа?

— о да, сэр! я бы хотел работать 7 дней в неделю, если возможно, и на 2 работах, если возможно.

— зачем?

— из-за денег, сэр. деньги на цветной телевизор, новые машины, начальный платеж задом, шелковые пижамы, 2 собак, электрическую бритву, страхование жизни, медицинскую страховку, ох да на чего угодно страховку, и на образование в колледже для детей, если у меня будут дети, и на автоматические ворота в гараж, и на хорошую одежду, на ботинки за 45 долларов, фотоаппараты, наручные часы, кольца, стиральные машины, холодильники, новые кресла, новые кровати, ковры от стенки до стенки, благотворительные взносы в церковь, отопление с термостатом и…

— ладно. хватит, когда же ты собираешься пользоваться всем этим барахлом?

— я не понимаю, сэр.

— я имею в виду, если ты работаешь днями и ночами, и сверхурочные в придачу, когда же ты будешь наслаждаться всей этой роскошью?

— о, такой день придет, такой день настанет, сэр!

— а ты не думаешь, что дети твои вырастут однажды и решат, что ты придурок?

— после того как я стер пальцы до кости, работая ради них, сэр? разумеется, нет!

— отлично. теперь еще несколько вопросов.

— да, сэр.

— ты не думаешь, что вся эта непрерывная тупорыловка вредна для здоровья и духа, для души, если хочешь?..

— ох черт, да если б я все время не работал, я бы просто сидел и кирял, или рисовал бы картинки маслом, или ебался бы, или ходил бы в цирк, или сидел бы в парке, на уточек смотрел. типа такого.

— а ты не думаешь, что сидеть в парке и на уточек смотреть — это хорошо?

— я так себе денег не заработаю, сэр.

— хорошо, отъебись.

— сэр?

— я хотел сказать, что я закончил с тобой беседовать… ладно, этот готов, Дэн. прекрасная работа. дай ему контракт, пусть подпишет, а то, что мелким шрифтом, он читать не будет. он думает, что мы добрые. отволоки по адресу. его примут. уже много месяцев у нас не бывало бухгалтера по затратам лучше.

Дэнфорт заставил Германа подписать контракт, еще раз проверил ему глаза, убедился, что они мертвы, вложил ему в руку бумажку с адресом и контракт, подвел к двери и легонько подтолкнул вниз по лестнице.

Бэгли же откинулся на спинку кресла, расслабленно улыбнулся успеху и стал смотреть, как Дэнфорт прогоняет через моталку следующих 18. куда именно отправлялись их жилы, Бэгли видно не было, но почти каждый терял их где-то по пути. те, что с этикетками «женат, с детьми» и «за 40», расставались с жилами легче всего. Бэгли сидел, а Дэнфорт прогонял их сквозь барабаны, мотаемые переговаривались: