Маневин осекся.

— Хотя зачем читать тебе обширную лекцию? Сразу перейду к основному моменту. Знаешь, почти все злые волшебницы берут землю с могил, используют части трупов, приходят на похороны, чтобы навести порчу на живого человека. Бытует мнение, что фото или какая-то вещь намеченной жертвы, положенная в гроб любого покойника и похороненная вместе с ним, вскоре потянет под землю того, кто запечатлен на снимке или с чьей руки сняты, к примеру, часы. Еще русские ворожеи произносили по живому человеку заупокойную молитву, ставили свечи в церкви. Это до сих пор практикуется и считается одним из самых мощных средств для устранения врага. Бытует мнение, что, если жена выбьет на памятнике имя живого мужа, тот вскоре скончается. А теперь вспомним рассказанное тебе служительницей погоста. Надежда Васильевна на кладбище не появлялась, участок Ермаковых зарастал бурьяном. Отец Прохора пропал в тот год, когда Люба пошла в школу, и с той поры могилы оставались без присмотра. Ни сын, ни невестка, ни жена старшего Ермакова на Миуссах не показывались. Допустим, предки Алексея Константиновича чужие его супруге, вот она и не ходила на погост. Но почему на камне не указали имя утонувшего? Ермакова в конце концов признали мертвым, следовало оформить последний приют усопшего. Да, тела в земле нет, но люди, попавшие в сходную ситуацию, всегда ставят памятник, посещают могилу. А Ермаковы ничего этого не сделали. Неужели Прохор и Надежда Васильевна настолько черствы?

— Считаешь отсутствие имени на мраморной плите доказательством того, что Алексей Константинович был жив, о чем родные знали? — уточнила я.

— Да, — кивнул Феликс. — А сейчас вспомни, что недавно Надежда Ермакова наняла мастера, который начал выбивать данные ее супруга на камне. И вдова обмолвилась о реставрации захоронения. Значит…

— Алексей Константинович на самом деле скончался, и можно смело указывать его имя на могиле, плохо от этого ему не станет, — закончила я за Феликса. — Что ж, это похоже на правду.

— Теперь о захоронениях Прохора и Любы, — продолжал Маневин. — В отличие от останков Алексея Константиновича трупы Прохора и девочки побывали на столе судебного медика, сомнений в смерти отца и дочери нет. Но ни Маргарита, ни Надежда Васильевна могилу близких людей не навещают. Крест там поставили дешевле некуда, а ведь в России издавна считается: сам ходи в рванье, но покойным достойное надгробие установи. Мне кажется, либо женщины чувствуют глубочайшую вину за случившееся, такую сильную, что ноги их на Миуссы не несут, либо испытывают столь же всеобъемлющую ненависть к девочке и Прохору. Это все, что пришло мне в голову.

Я хотела поблагодарить Феликса, но тут зазвонил мобильный.

— Здравствуйте, Дарья, — сказал смутно знакомый голос, — Федор Воротников беспокоит. Помните меня?

— Конечно, — ответила я, — мы с вами вчера в больнице, куда отвезли Маргариту, познакомились.

— Риту выписали, мы направляемся к ней домой. Приезжайте к Ермаковой, она хочет вам кое-что рассказать, — произнес Федор.

Я вскочила.

— Уже бегу к машине.