Почему-то кажется, что это западня, еще одна попытка заставить меня перешагнуть барьер, сбросить, как балласт, логику и здравый смысл. Но я готова изойти в нее добровольно, осознанно… и с удовольствием.
«Что мне сделать для тебя, Ленский?»
«Разденься и будь со мной полностью голой. Но я хочу доказательство, лгунья».
Глава двадцать седьмая: Даня
Я не вру, когда пишу ей, что хочу ее до боли. Хотя нет, все-таки вру, потому что «хочу до боли» — это и близко не то, что я чувствую с железной непрекращающейся эрекцией вот уже минут тридцать. Именно столько мы с Колючкой переписываемся.
Лежу в постели полностью голый — это тоже чистая правда. Ненавижу спать в трусах, летом вообще закрываю комнату на замок изнутри, чтобы мать не зашла и не увидела мой физиологически естественный утренний стояк.
Все-таки переворачиваюсь на живот, подбираю подушку под грудь и пока Колючка собирается с силами, закрываю глаза, вспоминая вкус ее губ. Сжимаю наволочку в кулаке — и тяну бедрами вверх, представляя, что Варя лежит подо мной с широко разведенными ногами. Яйца поджимаются, в голове шумно и тихо одновременно.
Телефон, наконец, оживает.
Моя стыдливая девчонка, наконец-то, решилась. И хоть это все равно не то, что я бы хотел, но это больше, чем все, на что я мог надеяться еще несколько дней назад.
Колючка сфотографировалась почти так же, как и я, только осталась в лифчике. Очень симпатичном черном лифчике без всяких идиотских кружев. Сглатываю, жадно разглядывая каждую деталь ее тела: симпатичная небольшая грудь, белая кожа, серебряная цепочка с кулоном-цветочком. Плоский животик, втянутый вертикальный пупок, краешек черных трусиков с атласным бантиком.
Убейте меня.
Просто, блядь, убейте меня, пока я не двинулся окончательно и не трахнул кровать.
Кусаю подушку, чтобы спрятать стон, когда пару раз тараню членом матрас. Жестко и почти до боли.
«Ты меня с ума сводишь, Колючка, — пишу ей, вдруг вспомнив, что молчу слишком долго, а моя мнительная девчонка уже наверняка черте чего успела понапридумывать. — Сильнее у меня стоять уже просто не может».
Хочу попросить снять эту черную тряпку, а лучше обе, и показать мне, какая она офигенная. Но боюсь перестараться, и вынудить Колючку просто закрыться в себе, поэтому обрушиваю на нее откровенность своих желаний.
«Я сейчас выебу кровать, представляя, что это ты. Это не преувеличение. И это будет не первый раз, когда я делаю это, думая о тебе»
«Подо мной уже простыня дымится, Ленский…» — отвечает Колючка.
«Снимай трусики, Колючка».
Она отвечает почти сразу: — «Сняла».
«Послушная?»
«Сумасшедшая»
Я не знаю, как бы мне самому не двинуться от фантазий в моей голове и от потребности кончить. Я реально уже весь мокрый от напряжения: простыня липнет к телу, губы искусал до крови, и сердце почти навылет, как будто еще немного — и сдохну к чертовой матери.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
«Мне нужен твой голос, Колючка. Можно?»
Есть вещи, которые я — пока — буду делать только после ее разрешения.
«Можно», — пишет она примерно через минуту, и я мгновенно набираю ее номер.