— Давай сбежим с последнего? — предлагает она, выразительно поглаживая цепочку, потерянную среди ее пышных сисек. — Мои только вечером приедут.

— У меня вечер занят, — говорю я. Она в курсе, чем я промышляю время от времени, и ей не нужно объяснять, почему мне не нужен секс перед вечером на подпольном ринге. — Займись учебой, Варламова. Ради разнообразия.

— Например, как ты? — Она насмешливо кривит губы. — Решил подтянуть литературу, Лень? Потянуло на нафталин?

Нафталин? Если бы я не знал, что Варламова зрячая, то подумал бы, что она слепая.

— Хочешь что-то сказать? — предлагаю я.

— Да так… Просто показалось.

— Вот и заткнись.

После всех уроков я снова заглядываю в учительскую. За столом Колючки нет, и все ее письменные принадлежности сложены на краешке стола. За соседним сидит биологичка и ей столько лет, что она точно не заподозрит ничего такого, если спрошу, где Варвара Юрьевна. Ну, допустим, потому что хотел уточнить кое-что по домашнему заданию.

Биологичка поправляет толстые очки, и все равно прищуривается.

— Ленский ты, никак, решил взяться за учебу? — У нее неприятный старческий смех. — Варвара Юрьевна закончила в два, за ней муж заехал.

Муж.

Я вываливаюсь на улицу, пинком открывая дверь прямо в промозглый холодный ветер.

Смотрю на ладонь, которой гладил ногу училки и понимаю, что сегодня буду дрочить именно в этот кулак.

17 ноября

Ни в среду, ни до конца недели Ленского на занятиях не было.

Я радовалась, как ребенок, потому что за это время успела немного наладить общение с учениками. Не считая Варламовой, которая продолжает смотреть на меня как на личного врага, с которым ведет необъявленную войну.

Куда делся Ленский я так и не поняла, но не горела желанием лишний раз даже произносить его имя вслух. Пусть с его прогулами разбирается классная руководительница.

Правда, в пятницу я еще не знала, насколько напророчила сама себе.

В понедельник утром, перед самым уроком, мня неожиданно вызывают в кабинет к директору, где уже сидят все завучи и сердце сразу ухает в пятки от нехорошего предчувствия. Хоть, казалось бы, внезапно свалившемуся на меня классному руководству, нужно только радоваться: мне доверяют и у меня будет ощутимая прибавка к заработной плате — одни плюсы. А вместо того, чтобы прыгать от счастья, я плетусь за Галиной Гавриловной на ватных ногах, мысленно уговаривая все высшие и не только силы сделать так, чтобы и сегодня Ленского не было на занятиях.

Но Ленский на занятиях был.

Можно сказать — во всей красе. Не знаю, где и как он болел эти дни, но судя по разбитой губе и перетянутой царапиной спинке носа, «болезнь» почесала об него кулаки.

Пока завуч рассказывает, что в связи с семейными обстоятельствами их классная руководительница вынуждена уволиться и переехать в другой город, Ленский откидывается спиной на стенку, уже знакомым мне жестом вытянув перед собой длинные ноги. Сегодня он в ярко-красном узком свитере и модных потертых джинсах, и я понимаю, что слишком долго его рассматриваю, когда нахал, пряча улыбку, сует в рот большой палец, чтобы прикусить его зубами.