— Может быть.

— Я хочу всему дать имена.

— Это будет немалый труд.

— Ну и что?

— Ладно. Но начнем завтра.

— Ладно.

Джейкоб вышел за порог и, как обычно, задержался, а Бенджи, как обычно, снова его позвал.

— Что?

— А бывают имена без вещей?

Такие, как на могильных камнях в гетто самоубийц. Такие, как на стене памяти, в которых Джейкоб перемешивал буквы. Такие, как в его сценарии, которым он никогда ни с кем не поделится. Джейкоб написал тысячи и тысячи страниц о своей жизни, но лишь в тот момент, когда на шее Мэгги проступила жилка, когда его выбор наконец стал виден, он задумался, достоин ли хоть одного слова.

— Ладно, — сказала она, улыбнулась, кивнула и отступила на полшага. — Передайте привет Джулии.

— Непременно, — сказал Джейкоб.

Он бросил тележку с товарами, прошел по стрелкам обратно сквозь отделы для гостиной, для кабинета, для кухни, для столовой и для спальни и вышел на стоянку. И поехал прямо к синагоге. Списки там и в самом деле висели. Но его фамилии не было в списке ушедших воевать. Он проверил во второй и в третий раз.

И как же понять разговор в "Икее"?

У нее ложные воспоминания?

Или, может, она в газете видела фото из Айслипа, а когда вспомнила его фамилию, решила, что видела фамилию?

Может, она открыла Джейкобу неисчерпаемый кредит доверия?

Может, она все знала и крушила ту жизнь, которую он спас?

Рукой, перерезавшей три пуповины, он коснулся имен мертвецов.

"Только вы знаете точно", — сказала она.

Десятки ветеринаров принимали гораздо ближе, чем в Гейтерсберге, штат Мэриленд, Джейкобу лучше было пойти к одному из них, но ему необходимо было уехать подальше от дома.

По пути они с Аргусом остановились в придорожном "Макдоналдсе". Джейкоб набрал еды и сел с Аргусом на зеленом холме над стоянкой, пытался накормить пса наггетсами, но тот только отворачивался. Джейкоб чесал его шею, как тот любил.

Жизнь бесценна, думал Джейкоб. Нет мысли важнее, нет мысли очевиднее, но как же легко мы об этом забываем. Он подумал: Насколько иначе сложилась бы моя жизнь, если бы я осознал это раньше, чем мне пришлось.

Окна в машине были приоткрыты, на полную гремел подкаст Дэна Карлина "Жестокая история: сценарий Армагеддона-2". Рассуждая о значении Первой мировой войны, Карлин прибегает к теории Большого фильтра — момента, когда цивилизация в состоянии себя уничтожить. Многие считают Большим фильтром человечества 1945 год и первое применение ядерного оружия. Карлин же выбирает 1914-й, когда в мире получила распространение механизированная война. Дальше он со свойственной ему легкостью перескакивает к парадоксу Ферми. В 1950 году на обеде в Лос-Аламосе небольшая компания величайших физиков мира шутила об участившихся в последнее время появлениях НЛО. Иронично-серьезно подойдя к вопросу, они развернули бумажную салфетку и попробовали просчитать вероятность существования разумной жизни вне Земли. Приняв за данность, что в обозримой части Вселенной 10^>24 звезд — по десять тысяч звезд на каждую земную песчинку. По самым скромным оценкам, существует примерно 10^>20 планет, подобных Земле, — по сотне на каждую земную песчинку. Если за миллиарды лет их существования хоть на одном проценте этих планет развилась жизнь, а на одном проценте из тех — разумная жизнь, то во Вселенной должно быть 10