– Гады, – чуть слышно шептал он. – Гады, гады…

– Свет!!! – заорал только что прибывший подполковник. – Дайте свет, хоть умрите! И быстро врача!..

Подбежал судмедэксперт, глянул, нахмурился:

– Слушайте, да это змея!

– Какая змея?..

– Не знаю какая, но обоих точно надо немедленно в больницу, к специалистам по змеиным укусам! Ох, глаза бы сразу промыть, но чем – не берусь… Да, и хорошо бы змею прихватить! Чтоб не намудрили с антивенином![71]

Тем временем начали давать свет. Открыли нараспашку ворота и стали загонять во двор «УАЗ» с зажжёнными фарами. Русский джип бодро тарахтел за периметром, во дворе же – сразу заглох. Выкатили наружу – снова завёлся… Так его от греха подальше и оставили у распахнутых ворот, включили дальний свет и фару-искатель… И заметили, что свет, попадая во двор, сразу терял силу, тускнел, словно увязал в какой-то субстанции. С какой стати?.. А с такой же, наверное, с какой в доме Чартоева вместо понятных человеческих гадюк появились какие-то адские твари.

– Ох и ни хрена же себе… – выразил всеобщее мнение подполковник. Всем было жутко.

Когда приехала Варенцова, у ворот было людно. Ждал своего часа ОМОН, кучковалась милиция, стоял «Апельсин»,[72] вызванный по запарке и никому, как выяснилось, не нужный. Царила странная растерянность – первым во двор идти никто не хотел.

– Здравствуйте, товарищи, – поздоровалась Оксана. – И кто же здесь у вас старший?

Старшим оказался подполковник. И только-только он начал рассказывать ей нечто годившееся в основу сценария тысяча второй серии «Секретных материалов», когда, отметая подполковничий бред, свет фар вдруг ярко озарил дом, а в самом доме на первом этаже приветливо зажглись окна. Классические законы физики опять вступили в свои права. А тут ещё и подлетела машина с мигалкой, доставившая спеца по змеям – подследственного спекулянта змеиным ядом Рената Вильямовича Нигматуллина.

– Будем заходить, – велел подполковник. – Готовьте группу, лично поведу. Не впервой…

Тем временем подследственный Нигматуллин, безошибочно угадав в Варенцовой самого главного начальника, проникновенно говорил:

– Ну поимейте же снисхождение, мадам начальник, отпустите домой по подписке. Ну куда я денусь с этой вашей подводной лодки. Я просто старый больной кандидат герпетолог из воспетого ещё Лермонтовым Пятигорска. Кобра меня кусала три раза, габонская гадюка – четыре, песчаная эфа – пять. А как меня кусала гюрза! О, если бы вы только знали, как меня кусала гюрза! Это произошло в горах, вдали от людей, на высоте двух вёрст над уровнем моря. Из носу у меня пошла кровь, из глаз у меня пошла кровь, и вообще из откуда не надо у меня пошла кровь. Но я не растерялся, я развел костер, поставил чайник, высыпал туда пачку чаю и пил, пил, пил, пил. И лишь одна мысль в больной голове: чтобы не образовался тромб в сердце. В моем старом больном, бешено бьющемся сердце…

Тем временем приготовления закончились и группа пошла внутрь – подполковник, трое бравых омоновцев и Нигматуллин. Причём он, как положено штрафнику, двинулся первым – искупать кровью. Варенцова тоже пошла, прихватив на всякий случай электронную дубинку. Поднялись на крылечко, открыли дверь и внутренне ахнули – ну и ну… Дом у доктора Чартоева был действительно как крепость. Мало того что за высоким забором, не говоря уже о собаках, так ещё и со специальным тамбуром, представлявшим собой, представьте, террариум. С особым подогревом, бассейном, искусно оборудованными укрытиями…