Петру доводилось видеть картины и пострашнее той, что предстала его глазам в деревне уичита. Но он никогда раньше не сталкивался с тем, чтобы один человек убил всех жителей целой деревни.
Петр был хорошо знаком с тварями, которых дураки называли то ангелами, то демонами, то духами, — многие из этих тварей притворялись, будто служат ему. Но никто не вызывал в нем тех чувств, что охватили его при виде Красных Мокасин, который переходил от хижины к хижине, сворачивал головы детям и собакам, оставлял за собой огонь и смерть. Что-то сильно задело Петра, помимо страшной картины смерти, звуков, запахов он почувствовал страх, ранее ему неведомый.
— Я не знаю, что с ним случилось, — ответил Кричащий Камень. — Повторяю, я не шаман. Может быть, какой-то дух пожрал его и теперь ходит по земле в его теле. Может быть, он всегда был чудовищем, принявшим человеческий облик и дурачившим нас до поры до времени. Меня это не волнует.
— Но ты видел, что он сделал. И если ты не шаман, как ты собираешься убить его?
На мгновение прежние веселые чертики заплясали в глазах Кричащего Камня и стерли с лица тяжесть прожитых лет.
— Полегче, царь, полегче. — И снова лицо индейца сделалось хмурым, и он принялся ворошить угли в костре.
«Похоже, в разговоре на эту тему поставлена точка», — подумал Петр.
— Сколько еще мы будем добираться до Нью-Пэриса? — спросил он.
— От многого зависит. Точно не знаю. Несколько дней, а может быть, и месяц. Я не знаю этой реки и людей, здесь живущих.
Треск кустов оповестил о возвращении Тага.
— Думаю, этого хватит, — сказал гигант и высыпал перед ними кучу толстых коротких веток.
— Надобность в костре невелика, и так тепло, — сказал Петр.
— Тут полно комарья, волков и этих змей летающих.[1] А огонь будет их отгонять. Пусть не всех, но хотя бы половину.
— А я тут пытался выяснить у Кричащего Камня, далеко ли нам еще до Нью-Пэриса.
— Ага. Уж побыстрее бы добраться. А то, черт, сколько уж идем, и ни глотка чего-нибудь горячительного, ни женщины.
— Стосковался по разбавленному водой рому и сифилитичной шлюхе?
— Сейчас я согласился бы и на дешевый выпивон, и на одноглазую старуху, — захохотал Таг. — Думаю, доберемся, недели через две, если натчез нам какую-нибудь пакость не устроят. В прошлый раз, когда мы с Красными Мокасинами к ним заглядывали, они нам «хороший» прием оказали. Но без Красных Мокасин… — Таг пожал плечами и погрустнел. Петр знал, что Таг и Красные Мокасины долгое время были друзьями. Но и Таг видел то, что видели Петр и Кричащий Камень. — И что ты будешь делать?
— Я? Обращусь к французскому королю. Соберу армию. Верну себе российский трон.
— Старая песня?
— Это мой долг.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что я сын Алексея. Потому что я царь. Потому что я возглавил страну темную и превратил ее в величайшую державу. И я не уступлю своего законного места в угоду колдунам и узурпаторам. — Петр на мгновение замолчал. — Потому что они убили мою Катеньку. Потому что они захватили мои корабли.
— Ну-у, — протянул после короткой паузы Таг, — не видать мне развлечений в Нью-Пэрисе. Я мечтаю о том, как найти себе что-нибудь получше кривоногой, сгорбленной старухи, а ты — собрать армию. И я не знаю, у кого из нас больше шансов осуществить заветную мечту.