– Чего ты разогнался? – недовольно спросил киллер. – Вон он, поворот-то!

– Можно и тормознуть, – ответил Колька, резко нажимая на тормоз и одновременно кидая машину на обочину.

Вдребезги разлетелось лобовое стекло, выбитое головой Барса, а следующий удар, нанесенный киллеру монтировкой, отключил его полностью. Очнулся он уже в окружении оперативников. На поле стоял вертолет, возле которого сидели Колька и его брательник. Глядя на мирно беседующих братьев, Барс понял, почему вертолет то зависал, то взмывал вверх…

Сразу после убийства прокурора края Власенко постановлением за подписью заместителя Генерального прокурора России Константина Меркулова были арестованы и препровождены в следственный изолятор начальник краевого УВД Маркуша и начальник управления краевого ФСБ Макеев. Не успели генералов довезти до изолятора, как Кресту уже сообщили об их аресте. Узнал Крест и об убийстве Власенко, и о том, что Барса взяли живым. В Ставрополе обретался Барсук со своими братанами, теми самыми, что убили профессора Васильева и бизнесмена Скачко. У Барсука был приказ Креста уничтожить Маркушу и Макеева. Жаль было Кресту своего помощника Барсука, но он отлично понимал, что генералов, находящихся под охраной сотрудников «Пантеры», Барсуку не достать, а потому приказал уничтожить Барсука и его помощников.

Тем же вечером тела Барсука и его четверых товарищей, прошитые автоматными очередями, обнаружили в перелеске за городом.

Генералы Маркуша и Макеев давали показания. Подобно подполковнику Сизову, который валил вину на своих непосредственных начальников, они главным виновником преступления выставляли помощника Президента по средствам массовой информации Юрия Андреевича Потапова, полагая, что тот наверху сможет выкрутиться. Генералы не скрыли и то, что при всех обсуждениях, касающихся убийств кандидатов в губернаторы, присутствовал и ныне действующий губернатор края Николай Михайлович Колесниченко, что позволило Турецкому нанести визит руководителю края.

– Здравствуйте, Николай Михайлович, – зайдя в кабинет, улыбнулся Александр.

– Здравствуйте…

– Ну вот вы и дождались. Я пришел.

– С наручниками? – криво усмехнулся Колесниченко.

– Я бы с удовольствием, да закон не позволяет. Вы все-таки сенатор! Собирайтесь, Николай Михайлович.

– В следственный изолятор?

– Говорю, закон не позволяет. В Москву.

Александр Борисович Турецкий стоял перед могилой Сони Полонской, над которой возвышался простой деревянный крест. В Богоявленском женском монастыре тихо, свежо и прохладно. Был конец сентября, и с деревьев осторожно падали листья. Медленно кружа, они устилали собой землю.

Перед приходом на могилу Турецкий встретился с игуменьей монастыря, молодой женщиной, бывшей актрисой театра и кино. Он, разумеется, узнал ее, но вида не подал. Александр передал ей четыре серебряные сережки, последний подарок Сони монастырю.

– Может быть, сохраните сами, как память? – предложила игуменья.

– Софья Андреевна завещала отдать все, что имела, вашему монастырю, – отказался Турецкий.

– Я запомнила Софью Андреевну, – сказала игуменья, – хотя приходила она в монастырь лишь однажды. У нее была трагическая внешность.