Ты из тех, кто никогда не меняется, — как-то сказал ему Корт, и в его голосе, Роланд мог в этом поклясться, звучал страх… хотя с чего Корт мог бояться его, мальчишки, Роланд сказать не мог. — Это станет твоим проклятием, парень. Ты износишь сотню пар сапог на пути в ад.

И Ванни: Те, кто не извлекает уроков из прошлого, обречены повторять его.

И его мать: Роланд, почему ты всегда такой серьезный? Никогда не можешь расслабиться?

Однако голос прошептал это снова

(иначе, на этот раз, может, будет иначе)

и Роланд вроде бы уловил запах, отличный от солончака и бес-травы. Подумал, что это аромат цветов.

Подумал, что это аромат роз.

Он перебросил мешок со снаряжением с одного плеча на другое, коснулся рога, который висел на правом бедре. Древнего рога, в который когда-то трубил Артур Эльдский, так, во всяком случае, говорила история. Роланд отдал его Катберту на Иерихонском холме, а когда Катберт пал, Роланд задержался ровно на столько, чтобы поднять рог и выдуть из него пыль смерти.

«Это твой сигул», — прошептал умолкающий голос, который принес с собой нежно-сладкий аромат роз, запах дома в летний вечер (О, потерянного!); камень, роза, ненайденная дверь; камень, роза, дверь.

Это твоя надежда, что на этот раз все может пойти иначе, Роланд… что тебя может ждать покой. Возможно, даже спасение.

Пауза, а потом:

Если ты устоишь. Если не уронишь чести.

Он покачал головой, чтобы прочистить мозги, подумал о том, чтобы еще глотнуть воды, отказался от этой мысли. Вечером. Когда он разожжет костер на кострище Уолтера. Тогда и попьет. А пока…

А пока следовало продолжить путь. Где-то впереди высилась Темная Башня. Но ближе, гораздо ближе был человек (Человек ли? Кто это знал?), который, возможно, мог рассказать ему, как добраться туда. Роланд не сомневался, что поймает его, а когда поймает, человек этот заговорит, да, да, да, говорю это на горе, чтобы ты услышал в долине: Уолтер будет пойман, и Уолтер заговорит.

Роланд вновь прикоснулся к рогу, и прикосновение это странным образом успокаивало, словно он никогда раньше не касался его.

Пора идти.

Человек в черном ушел в пустыню, и стрелок двинулся следом.