-Вовочка, это ты? - громко спросила Алевтина Александровна, услышав, как хлопнула входная дверь. В данный момент она занималась очень ответственным делом - переворачивала котлетки, и сама открыть никак не могла, немедленно мой руки и садись за стол! Когда Вова уселся, перед ним в ряд выстроился полный обеденный набор: борщ, салатик, котлетки с пюре, компот и шоколадка. Разумеется, не обошлось без хлеба, соленых огурчиков и проч. Вот только Вовке кусок в горло не лез. Лениво ковыряясь в супе и отделяя капусту от картошки, он раздумывал, как бы подольше потянуть время. Ведь чем позже бабка узнает о двойке, тем меньше будет пилить, правда? Странная задумчивость не ускользнула от внимания Вовиной бабушки. По правде говоря, Алевтине Александровне надо было посвятить жизнь разведке и шпионажу. Она моментально чувствовала любые изменения настроения жертвы и делала выводы, она обладала прекрасным слухом и потрясающей памятью, умела незаметно выведать любую информацию, а при необходимости устроить великолепный допрос с пристрастием. Да, для страны ее способности пропали зря, однако она широко использовала их в быту и своем окружении. Вот и сейчас все говорило ей, что совесть у любимого внука нечиста. Однако, она дождалась, пока Вовка закончит мучить обед и лишь затем спросила: - Ну и как твои успехи в школе? Внук не нашелся, что ответить, и лишь неопределенно промычал. - Ясно, - сказала Алевтина Александровна и направилась в коридор заглянуть в брошенный на пол портфель. Через минуту она вернулась, задумчиво разглядывая дневник. Юный двоечник вжался в табуретку. - Вот значит, как... И я, и родители ради тебя не жалеем сил, а ты даже по-русски писать не умеешь, - заговорила Алевтина. Голос ее был неровный, будто вот-вот она сорвется на крик. Вовка съежился еще больше. Началось....
В поликлинику Зинка так и не пошла. Вернулась домой, скинула сапоги и в мокрых колготках пошла на кухню. Достала из морозилки похожий на булыжник пакет с фаршем и приложила к затылку. Болело не слишком сильно, но постоянно, и от этого кружилась голова и хотелось лечь спать. Зинке очень хотелось расплакаться, но и на это уже не было сил. Да и что толку плакать, разве она мало уже рыдала? И ничто не помогает. В школе ее по-прежнему считают изгоем и издеваются, для матери она все равно остается лишь обузой, и вынуждена донашивать старье из местного секонд-хенда, что опять провоцирует новые и новые издевательства. Когда-нибудь это закончится, или нет? Хлопнула входная дверь - это пришла на обед мама. Почта находилась всего в двух шагах от дома, так что она часто обедала дома. - Зинка, а почему это ты не в школе? - спросила она. Девочка не ответила. - О боже, - мама вошла в комнату и присела на кровати, - кто это тебя так? Зинка тихонько всхлипнула: - Мальчишки. - Опять, - вздохнула та и погладила дочь по голове. Зинкина мама, Елена Романовна, совсем не была плохой и бесчувственной. И дочку она очень любила, вот только быт ее заедал - ведь как в одиночку вырастить дочь, если работаешь на почте? Так что часто мысли о деньгах и проблемах отвлекали ее от Зины, но не надолго. Ей было очень больно оттого, что Зинка была совсем одинокой в школе, жила без подруг, и даже кошку они завести не могли - куда еще животное кормить, когда самим не хватает? - Дочка, дочка, - говорила она, легонько теребя ее русые волосы, - вот если бы у нас денег было побольше, они бы так над тобой не издевались. И мне было бы легче, не надо над каждой копейкой трястись. - Откуда? - хлюпнула Зина носом, - все равно у нас деньги не задерживаются. - Да уж, - согласилась Елена Романовна, - ну не плачь. Все обойдется, все пройдет, а потом им будет стыдно. Ты ведь "Чучело" уже читала? - Угу. - Ну вот. Так что не вешай нос. А еще лучше дай им сдачи. - Я не умею, - заныла было успокоившаяся Зинка. - Учись, дочка. А то всю жизнь на твоей спине кататься будут. Ты что-нибудь холодное уже прикладывала? - Да, только все равно болит. - Ничего, скоро пройдет. Обедать будешь? - Конечно. - Пошли тогда. Вытри нос, умойся и садись за стол.