- Скажите генералу, что он получит поддержку, - обещал Макклелан и быстро позабыл об обещании, попытавшись выяснить, что происходит далеко на юге, где генерал Бернсайд должен был переправиться через реку и выступить к единственной дороге, по которой будут отступать мятежники.

Но до того, как генерал Бернсайд смог бы перерезать дорогу к отступлению, ему пришлось бы сначала пересечь каменный мост шириной в двенадцать футов, охраняемый снайперами мятежников, отлично окопавшимися на крутом западном берегу, и люди генерала Бернсайда полегли целыми группами, пытаясь штурмовать переправу. Снова и снова они устремлялись на мост, но снова и снова пули мятежников превращали первые ряды в дрожащие груды окровавленных тел, лежащих под палящим солнцем, моля о помощи или воде - хоть как-нибудь облегчить их страдания.

- Генерал Бернсайд не смог перевести своих людей через Рорбахский мост, - признался посыльный генералу Макклелану. - Его слишком хорошо обороняют, сэр.

- Почему же этот глупец не воспользовался бродом! - возмутился Макклелан.

Но никто точно не знал, где находится брод, а от карты не было толку. Макклелан в отчаянии повернулся к Торну.

- Ступайте же, покажите им! И поспешите!

По крайней мере, так он избавился от Торна, чей недобрый взгляд беспокоил генерала всё утро.

- Велите им поторопиться! - прокричал он вслед полковнику и развернулся в сторону полей по ту сторону реки, где сражение приобрело такую необъяснимую ярость. Прибыло донесение о том, что продвижение сдерживают окопавшиеся войска, но Макклелан не был даже уверен, что его армия штурмует это скрытое препятствие. Он ничего подобного не приказывал. Он хотел ударить с севера и, смяв фланг врага, напасть на мятежников с юга, а потом довершить славную победу в центре, но каким-то образом армия северян оказалась втянутой в центр задолго до того, как сокрушила фланги врага. И не просто втянутой, но, судя по клубившемуся над полями белому дыму, в центре шла самая жестокая схватка.

Жестокая, потому что мятежники находились на заглубленной в полях дороге, и с ее бровки превратили поле с только что посеянной озимой пшеницей в поле мертвецов. Тысячи солдат смешались в беспорядке, перебравшись через реку, и шли в сторону этой бойни, бригада за бригадой, пока огонь мятежников рвал их ряды. Один батальон северян потерпел поражение еще даже до того, как увидел мятежников, не говоря уже о том, чтобы успеть дотянуться до винтовок, потому что пока он маршировал мимо разбросанных фермерских строений, снаряд мятежников разорвался в рядах солдат, и оттуда как из улья вылетели пули, словно рассерженные насекомые впиваясь в ближайшие цели. Солдаты разбежались в полном беспорядке, пока всё новые снаряды слепо приземлялись на паникующую толпу. Вступили в сражение пушки северян, метая снаряды над головой собственной пехоты в мятежников у дороги, а из-за реки тяжелые орудия Паррота стреляли по тылу мятежников, чтобы разрушить фургоны, которые подвозили защитникам дороги боеприпасы.

Время близилось к обеду. На кухне фермы Праев повара готовили для генерала легкие холодные закуски, пока телеграфисты посылали сообщения в Вашингтон.