- Хотел бы я поглядеть на мерзавцев, - пробурчал Старбак. Его живот скрутило, а мышцы на левой ноге непроизвольно подрагивали. Уже два дня у него был запор, но вдруг Нат перепугался, что кишечник опорожнится. Он был избавлен от самого худшего - артиллерийского огня, потому что Восточный лес скрывал его солдат от пушек янки из-за реки, а те, что с севера, стреляли над головами, но всё равно его обуял страх. Где-то впереди, за укутанной туманом высокой кукурузой, приближались атакующие янки, а он их не видел, хотя теперь смутно различал топот башмаков, дробь барабанов и людские крики. Он поискал глазами вражеские знамена, но не увидел их и решил, что первая атака еще не достигла кукурузного поля. Трещали винтовки застрельщиков, и время от времени пуля срезала кукурузный початок и со свистом проносилась над головами батальона. Одна из таких пуль прошла рядом со Свинердом, испугав его.

- Ахав, - сказал полковник.

- Сэр? - спросил Старбак, решив, что Свинерд присоединился к фантазиям Поттера насчет капитана Ахава, "Пекода" и Моби Дика.

- Был убит случайной стрелой, помните. Я всегда полагал, что так нелепо погибнуть от пущенной без цели пули, но думаю, что именно так во время сражения и погибает большинство.

- Король Ахав, - откликнулся Старбак, догадавшись, о чем говорит Свинерд. - Не думаю, что так уже велика разница между нацеленной пулей и случайной, - он прилагал все усилия, чтобы говорить спокойно.

- Если она быстра, - согласился Свинерд и издал вздох удивления.

Открыли огонь новые пушки янки. Канониры увидели застрельщиков-конфедератов в кукурузе и теперь, до того, как между высокими стеблями появится их собственная пехота, пытались вырвать с поля урожай вражеских стрелков. Пушки зарядили картечью, которая выкашивала кукурузу. Вылетал снаряд за снарядом, срезая один початок за другим. Каждый выстрел пригибал стебли и раскачивал их, словно в урагане. Пули отскакивали от твердой поверхности вверх, отбрасывая застрельщиков, хотя некоторые продолжали двигаться вперед через поле, чтобы налететь на ожидающую на пастбище пехоту. Двое солдат Старбака откатились назад, у одного из дыры в черепе вывалились мозги. Другой кричал, схватившись за живот.

- На кладбище есть врач, - сказал Свинерд.

- Пил! - крикнул Старбак. - Отведите этих людей назад!

Он собирался использовать солдат двух правофланговых рот, чтобы относить раненых к кладбищу.

- И убедитесь, что ваши люди вернутся! - приказал он Пилу, а потом сложил руки рупором у рта и велел двум левофланговым ротам снова встать на колени. Кукурузу хлестали и дергали пули, и ее ошметки взлетали высоко в туман, который на севере выглядел гуще, но это был лишь заслонивший небо пороховой дым. Кукурузу снова и снова срезала картечь, а над головами со свистом рикошетили пули. Оставшиеся в живых застрельщики мятежников отступали. Какой-то солдат полз между стеблей на окровавленных руках, другой хромал, а третий рухнул у края поля. Но кровавую землю поливала всё новая картечь, самый сильный огонь пришелся на центр поля, тем самым роты Старбака не попали в гущу канонады. Две гаубицы мятежников тоже метали снаряды поверх кукурузы, пытаясь обнаружить батареи врага, а пушка конфедератов на западном холме изрыгала снаряды вниз, на пастбище, по которому двигались янки. Сражение по-прежнему вела артиллерия, превратив его в сложную путаницу траекторий, под которыми шла на смерть пехота.