– Давайте поручим Президиуму ЦК давать решения только по крупным вопросам, а по остальным пусть эти решения тоже идут от Президиума, но только за подписью нашего секретаря-координатора товарища Хрущева…

В это время вошел помощник Маленкова Суханов.

– Товарищ Маленков, звонит генерал-полковник Москаленко, говорит, что вы ждете его звонка.

Удивленный Маленков взял трубку, выслушал короткое сообщение и стал бледным, как полотно.

– Будьте там, мы вам перезвоним, – сказал он в трубку и положил ее. – Товарищи, этот генерал сказал, что Берия оказал сопротивление, и они его убили…

Хрущев сделал над собою усилие, чтобы выразить на лице крайнее удивление и ужас, остальным делать это усилие не пришлось – весь Президиум единым возгласом воскликнул:

– Как убили?!

– Говорит, – залепетал Маленков, – что Берия выхватил из портфеля пистолет и этот Батицкий выстрелил. И наповал!

– Черт! – выругался Молотов. – Чувствовал я, что мы перегибаем палку!

– Это ты виноват, – набросился Каганович на Ворошилова, – «силой оружия, силой оружия»! Вот твоя сила оружия! Е… твою мать! Ну, зачем мы это написали?!

– Но это же обычная формулировка в таких случаях… оправдывался Ворошилов.

– Да бросьте вы, товарищи, – остановил их Маленков, – тут нужно думать, что делать.

Молотов схватился руками за голову.

– Что о нас подумает народ, что подумают в Китае, что подумают французские коммунисты!!!

– Не о себе надо думать, а о партии, – вдруг веско заявил Хрущев, – хватит паники! Что случилось, того не вернешь! Сейчас надо думать, что делать.

– Правильно, – поддержал его Микоян, – может это даже и лучше. По крайней мере, среди нас не стало смутьяна, который противопоставлял партии эту Конституцию.

– Но это же убийство без суда и следствия! Такого же со времен Троцкого никогда не было! – не успокаивался Каганович.

– Но мы же все делали правильно – это же ты предложил взять его за шкирку и привести на Политбюро, – вспомнил Кагановичу эту подробность Микоян.

– Но ведь мы так всегда делали! – растерялся Каганович.

– А теперь произошла осечка, – спокойно заявил Хрущев, – и надо без паники думать, как из этого положения выкрутиться.

– Что ты предлагаешь? – уже по-деловому спросил Молотов Хрущева.

– Что тут предлагать, – не дал Хрущеву сказать Ворошилов, – нужно сказать правду и пусть будет, как будет, – но произнес Ворошилов эти слова так неуверенно, что было видно, что его самого этот выход никак не устраивает.

– А я думаю, – сказал Хрущев, – что это будет неправда. Получиться, что Берия убит невиновным. Но разве мы это знаем, чтобы так говорить? Мы же не знаем, был заговор или нет. Надо арестовать его приближенных – тех, кого он пригласил в МВД, – и допросить их про заговор. Глядишь, они и признаются.

– А что с Берией делать, вернее, с телом Берии, – спросил Маленков, который помнил, что ему нужно что-то сказать Москаленко.

– И про Берию нужно сказать, что он арестован, а его тело спрятать или похоронить.

– Не получится, – сказал Ворошилов, – для ареста нужна санкция прокурора, а Генеральный прокурор Сафонов не даст санкцию на арест мертвого Берии и его невиновных сотрудников. Он честный человек.