Это своего рода хозяйская проверка территории — все ли на месте, все ли в порядке — и одновременное получение ежедневной сводки новостей — знаю, видел все, что произошло за этот срок в этих местах.
Это укрепление и оживление множества тонких душевных связей, уже налаженных прежде между ребенком и ландшафтом, — т. е. особый вид общения ребенка с чем-то родным и близким ему, но не принадлежащим к непосредственному окружению домашней жизни, а рассеянным в пространстве мира.
Такие поездки также являются необходимой для ребенка предподросткового возраста формой выхода в мир, одним из проявлений «светской жизни» детей.
Но есть в этих «инспекциях» еще одна, спрятанная глубоко внутри тема. Оказывается, для ребенка важно регулярно удостоверяться в том, что мир, в котором он живет, устойчив и постоянен — константен. Он должен стоять на месте неколебимо, а изменчивость жизни не должна потрясать его базовых основ. Важно, чтобы он был опознаваем как «свой», «тот самый» мир.
В этом плане ребенок хочет от родных ему мест того же, чего он хочет от своей матери — неизменности присутствия в его бытии и постоянства свойств. Поскольку мы обсуждаем сейчас тему, чрезвычайно значимую для понимания глубин детской души, сделаем небольшое психологическое отступление.
Многие матери маленьких детей говорят о том, что их дети не любят, когда мама заметно меняет свою внешность: переодевается в новый наряд, красится. С двухлетними дело может дойти даже до конфликта. Так, одному мальчику мама продемонстрировала свое новое платье, надетое к приходу гостей. Он внимательно посмотрел на нее, горько заплакал, а потом принес ее старый халат, в котором она всегда ходила дома, и стал совать ей в руки, чтобы она его надела. Никакие уговоры не помогали. Он хотел видеть свою настоящую маму, а не переодетую чужой тетей.
Дети пяти-семи лет часто упоминают о том, как им не нравится косметика на лице у мамы, потому что мама из-за этого становится какой-то другой.
И даже подростки не любят, когда мать «расфуфырилась» и стала на себя не похожа.
Как мы уже неоднократно говорили, мать для ребенка — ось, на которой держится его мир, и важнейший ориентир, который должен быть всегда и везде мгновенно опознаваем, а потому должен обладать постоянными признаками. Изменчивость ее внешности порождает у ребенка внутренний страх, что она ускользнет, а он потеряет ее, не узнав на фоне других.
(Кстати, авторитарные вожди, ощущая себя родительскими фигурами, хорошо понимали детские черты в психологии подвластных им народов. Поэтому они старались ни при каких обстоятельствах не менять свой внешний облик, оставаясь символами постоянства основ государственной жизни.)
Поэтому родные места и мать объединяет детское желание того, чтобы в идеале они были вечны, неизменны и доступны.
Конечно, жизнь идет, и дома красят, и что-то новое строят, спиливают старые деревья, сажают новые, но все эти изменения допустимы, пока сохраняется нетронутым то главное, что составляет суть родного ландшафта. Стоит только изменить или разрушить его опорные элементы, как рушится все. Человеку кажется, что эти места стали чужими, все не похоже на прежнее и — у него отняли его мир.