В традициях детского общения телесная возня друг с другом (апофеозом которой является «куча-мала») всегда занимает важное место. Ею нередко заканчиваются двигательные игры (например, общая свалка после чехарды или игры во всадников), она выполняет важную роль в групповом рассказывании традиционных страшных историй8 и т. п.

Мы не будем сейчас рассматривать разнообразные психологические функции, которые имеет такая общая возня в детской субкультуре. Нам важно отметить сам факт того, что периодически возникающее стремление к телесному кучкованию является характерной особенностью взаимоотношений в детской компании, особенно мальчишеской. (Отметим для себя, что мальчиков отлучают от близкого телесного общения с матерью гораздо раньше, чем девочек, и недостающий им объем телесных контактов они добирают в возне со сверстниками.)

Для нас интересно то, что «куча-мала» — это не только общедетская форма непосредственного телесного взаимодействия друг с другом. В контексте национальной культуры она представляет собой характерное проявление русской народной традиции социализации тела и воспитания личности ребенка. Оттуда и сам термин «куча-мала». Дело в том, что в народном быту такую кучу из детей часто устраивали взрослые. С криком: «Куча-мала! Куча-мала!» — мужики подхватывали в охапку ораву ребятишек, сваливая их друг на друга. Тех, кто выбирался из кучи, опять закидывали поверх всех. Вообще возглас «Куча-мала!» был общепринятым предупредительным сигналом, оповещавшим о том, что, во-первых, кричащий воспринимает ситуацию как игровую, а во-вторых, что он сейчас увеличит «кучу» за счет своего или чужого тела. Взрослые бабы смотрели на это со стороны и не вмешивались.

В чем же состояла социализация детей в этой «куче»?

С одной стороны, ребенок остро проживал свое тело — сдавленное, извивающееся меж тел других детей, и учился при этом не бояться, не теряться, а сохранять себя, выползая из общей свалки. С другой стороны, ни на секунду нельзя было забывать, что гора живых, барахтающихся, мешающих друг другу тел — это родственники, соседи, товарищи по играм. Поэтому, отстаивая себя, быстро и активно двигаясь, надо было действовать с пониманием — осторожно, чтобы не разбить кому-нибудь нос, не попасть в глаз, ничего не повредить другим детям (см. рис. 13-6). Таким образом, «куча-мала» развивала телесную чуткость (эмпатию) по отношению к другому в навыки телесного общения при близком двигательном контакте человека с человеком. Об этом мы уже говорили в главе 11, когда шла речь об этнокультурных особенностях телесного поведения пассажиров российского общественного транспорта.

Кстати, набитый людьми автобус в принципе удивительно похож на «кучу-малу» для взрослых — недаром мы рассматривали его как замечательное (правда, в умеренных количествах) место для тренировки навыков телесного общения с ближними (сноска: В мужской народной традиции «куча-мала» была одним из элементов русской школы воспитания будущего бойца-кулачника. Как помнит читатель, русские воины отличались исключительным умением вести бой на короткой дистанции, легко внедряясь в личное двигательное пространство противника. Преимущества русской тактики ближнего боя отчетливо видно на современных турнирах, когда кулачники сходятся в поединке с представителями школ восточных единоборств. То же самое наблюдали современники в рукопашных схватках русских солдат (в основном деревенских мужиков) с японцами во время войны 1904–1905 гг.