В последний день первого года нового мира Лана стояла возле окна и смотрела, как падают хлопья снега. Она укачивала Фэллон, размышляя, что им с дочерью принесет новый год.

Ровно двенадцать месяцев назад они с Максом отмечали праздник в Сохо, пили вино, смеялись, танцевали, пока тысячи людей собирались на Таймс-сквер, чтобы отсчитывать последние минуты года.

Лана часто думала о Максе. Достаточно было взглянуть на Фэллон, на ее густые волосы цвета воронова крыла и дымчато-серые глаза.

Боль утраты постепенно смягчалась. Дочь помогала исцелиться.

Как и Саймон.

Лана прекрасно знала о его чувствах к ней и видела, насколько беззаветно он любил Фэллон. А потому решила, что завершит этот год с воспоминаниями о мужчине, которого любила. И следующий начнет с того, что откроет сердце мужчине, которого постепенно полюбила тоже. А драгоценные воспоминания станет хранить глубоко в душе.

– Ты всегда будешь связывать нас, малышка, – произнесла Лана и поцеловала дочь в лоб, затем подняла ее высоко в воздух, заставив рассмеяться и задрыгать ножками. – Ты для меня весь мир.

Вдалеке залаяли собаки, и, опустив ребенка, Лана заметила приближающегося к дому всадника.

Первым ощущением стал страх. Неужели так будет всегда?

Лана переложила Фэллон в колыбель, чтобы освободить руки, и потянулась к ружью, готовая защищать свое дитя. Саймон торопливо направился к гостю.

Тот спешился, держа поводья жеребца затянутой в перчатку ладонью. На незнакомце красовался длинный темный плащ, спадавший ниже колен. Шляпы не было, так что снег падал прямо на густую черную шевелюру. В аккуратно подстриженной бороде выделялась седая прядь.

Хозяин дома выслушал всадника, оглянулся на крыльцо и вернулся в дом, оставив чужака с конем стоять под снегопадом.

– Кто это? – нетерпеливо поинтересовалась Лана, когда Саймон приблизился.

– Говорит, его зовут Маллик, и он приехал выразить почтение Избранной и ее матери. Утверждает, что не войдет без приглашения и не вооружен, но должен сообщить кое-что важное.

– Он знает про ребенка?

– Да. Вплоть до ночи, когда она родилась. Вплоть до часа. А еще знает, как ее зовут, и заявляет, что предан ей. И я ему верю. – Саймон забрал у Ланы ружье. – Но велю проваливать на все четыре стороны, если ты сама не хочешь с ним поговорить.

– Я чувствую, насколько этот Маллик силен, – сказала она. – Он позволил мне ощутить это и дал понять, что не использует магию во вред. Как бы я желала, чтобы моя дочь оставалась обычной девочкой и мне не пришлось бы делить ее ни с кем. Но… – Лана выглянула за дверь и крикнула: – Пожалуйста, входи.

– Благодарю. Можно ли завести коня в стойло, чтобы он мог отдохнуть? Мы проделали длинный путь по плохой погоде.

– Я позабочусь о лошади. – Саймон погладил Фэллон по волосам, затем ободряюще сжал ладонь Ланы. – Никто не причинит ей вреда.

– Потом проводи гостя на кухню. Я приготовлю поесть.

Она разогрела суп, поставила на огонь чайник, достала хлеб. И собралась с силами, когда вошли Саймон с приезжим.

– Да пребудет с тобой благословение, – произнес Маллик. – И благодарю за тот свет, который ты принесла в мир.