Но главным образом я думал о Ги, лежавшем без сна все те ночи, в которые и я лежал без сна. Лежавшем и слушавшем лай собаки в соседнем доме или дальше по улице, как я слушал сирены и погромыхивание тяжелых грузовиков. Я думал о том, как он лежал там и смотрел на тени, которые луна разбрасывала по потолку. Думал о вопле – Иииии! – накапливавшемся у него в голове, точно газ в закрытой комнате.

– Иииии, – сказал я... Просто чтобы послушать, как это звучит. Я бросил пачку «Мальборо» на сточную решетку и начал топтать ее, не поднимаясь с тротуара. – Иииии. Иииии. Ииииии.

Полицейский у барьера оглянулся на меня.

– Эй, приятель, может, уймешься? Нам тут и так хватает. «Конечно, – подумал я. – Как и нам всем».

Но я ничего не сказал. А вот топтать пачку перестал – она и так уже превратилась в лепешку – и перестал примеряться к этому звуку, хотя продолжал слышать его у себя в голове – а почему бы и нет? Смысла в нем столько же, как и во всем остальном.

Иииииии.

Иииииии.

Иииииии.