– No. I don't, – сказал Билл.

– Говоришь! Говоришь! – не поверил ему хозяин и снова чокнулся с ним: – For druzhba! Understand? Do dna! Drink to bottom! Po russki!

Они выпили – все трое и до дна.

– Are you okay? – спросил Питер партнера. – Ты в порядке?

– В порядке, не беспокойся! – хмельно сказал Билл и посмотрел на блондинку Аллу, которая танцевала неподалеку от них, но уже не с шарнирным парнем в замшевом пиджаке, а с кем-то другим. Впрочем, этот другой – широкоплечий, бородатый и с залысиной на макушке – тоже мощно вжимал ее в себя.

– Все в порядке, не беспокойся! – повторил Питеру хозяин ресторана, снова наливая всем по полному бокалу водки. – Just eat. Kushay! – И спросил Билла: – You like Russian women? (Тебе нравятся русские бабы?)

– Never have one (Никогда не имел ни одной), – ответил Билл.

– Хочешь? (You want one?)

– Shure. Why not? (Конечно. Почему нет?)

– Я тоже. How much? – сказал Питер и перевел себя на русский: – Сколько стоит?

Хозяин внимательно посмотрел на них обоих, потом улыбнулся:

– Shutka. Just jacking.

– Мы тоже, – сказал Питер и одним движением разломил жареную курицу. Хозяин подозвал Громова:

– Пиня! Посиди с гостями…

Громов тут же занял его место и поднял его бокал с водкой.

– For America! – произнес он с пафосом. – For Greatest country in world! За самую великую страну! Do dna!

Питер в упор посмотрел ему в глаза, но светлые глаза Пини Громова были чисты, как две фальшивые монеты.

– Fuck you! – сказал Питер и залпом выпил свою водку.

Громов в замешательстве глянул на Билла.

– To fuck значит yebat! Понимаешь? – трезво объяснил ему Билл. И чокнулся с его бокалом. – Drink! Do dna! To America!

Но еще через час, после третьей бутылки водки, они все-таки захмелели. И даже Биллу, который раньше чувствовал тут себя иностранцем и пришельцем с другой планеты, эти женщины, накрашенные, как проститутки, уже не казались вульгарными. И мужчины уже не выглядели неандертальцами, несмотря на их золотые и стальные фиксы.

– томительно выводила певица душещипательную русскую песню.

И в полумраке танцующего зала десятки хмельных голосов подпели ей:

Тут какой-то ком шума и суеты вспучился посреди зала, там послышался громкий мат и визг женщин. Хозяин ресторана, Пиня Громов и верзила-вышибала сразу нырнули в толпу танцующих и поволокли к выходу двух вцепившихся друг в друга молодых мужчин. Один из них – тот самый шарнирный в замшевом пиджаке – кричал широкоплечему и бородатому:

– Это моя жена, бля! Хули ты ее лапаешь! Я тебя сделаю, сука! – С его разбитой губы на замшевый пиджак стекали капли крови.

– Закрой рот, мудак! – тихо бросил ему бородатый, которого в обхват держали его приятели – высокий молодой мужчина с пышной черной шевелюрой и Пиня Громов.

– Mudack значит «дурак»? – спросил Билл у Питера.

– Выйдем! Выйдем на улицу! Хули ты бздишь? – говорил своему противнику Аллин муж.

– Да пошел ты в жопу, сопляк! – отмахнулся от него бородатый и вернулся в зал.

Аллин муж порывался за ним, но хозяин ресторана и Громов удержали его: