Мы помолчали, думая о своём. Потом она резко села, оглядывая меня с ног до головы.

— Ты так пойдёшь?

— Не уверена, что меня пустят.

Светлый льняной сарафан был дорогим и стильным, но всё же не дотягивал до планки, установленной в «Турандот», да ещё и помялся, пока я каталась по кровати. В шикарном месте должны быть только шикарно одетые люди — негласное правило, которым не стоит пренебрегать, если не хочешь оказаться в чёрном списке.

Однако, выбирать наряды, краситься и делать причёску… У меня не было на это моральных сил.

— Не хочу расфуфыриваться для этого козла, — буркнула я. — И вообще, надо Илье сообщить.

Он взял трубку так быстро, словно сидел над телефоном и ждал моего звонка.

— Да?

— Встреча с Дубовским в «Турандот», девять вечера, — сказала я, опустив приветствие.

— Ну ещё бы, — ворчливо отозвался Илья. — Лепнина и позолота. Самое то для вчерашнего детдомовца. Бабла заработал, а вкуса как не было, так и нет.

Я прервала его поток гундежа:

— Ты сможешь поехать со мной?

Илья задумался, надолго замолчав. Потом сказал:

— Сложнее, чем я рассчитывал, конечно. Но я попробую своих обзвонить, Киреев и Сю туда часто захаживают, плюс у Сю там какие-то контакты есть. Набьюсь им в компанию или выбью стол. Придумаю, короче, ты не волнуйся. Я тогда за тобой заеду в восемь, ок?

— Ок, — сказала я. — Не задерживайся только. В случае чего, я и на такси доеду, помни об этом.

— Тебя не проведёшь, — хмыкнул он и положил трубку.

Лиза, внимательно слушавшая весь разговор, только вздохнула.

— Мне тоже ехать с вами?

— Не стоит. Эдак весь ресторан забьют мои сопровождающие, — попыталась пошутить я, но вышло уныло. — Ты мне и так помогла, Лиз. Спасибо, что ты со мной.

Она хитро сощурилась.

— Подожди благодарить, пока ты не увидела, что я тебе привезла. Как знала, что тебе потребуется сегодня быть сногсшибательной.

Когда она вынула из дорожной сумки свёрток, я не поняла, что там, с любопытством наблюдая, как тонкие пальцы разворачивают шуршащую бумагу. Лиза жестом фокусницы встряхнула подарок, разворачивая длинное, в пол, невесомое платье из чёрного шифона. Я ахнула, не сдержавшись. Платье струилось, подол волновался, как живой, тончайшие слои ткани ниспадали мягкими складками. Приталенный силуэт, изящные бретели — совершенная форма, призванная подчёркивать достоинства фигуры. И декольте — заметное, но не вызывающее, скорее намёк, чем вызов.

Лизаветта наслаждалась произведённым эффектом.

— Нравится? Или себе оставить? — провокационно спросила она. И захохотала, когда я подскочила на месте.

— Конечно нравится! — возмутилась я, поглаживая шелковистую ткань. Она удивительно льнула к коже, словно обволакивала.

— Тогда меряй.

Платье село, как влитое. Я покрутилась перед зеркалом, с удовольствием поглаживая бёдра. Не знаю, кто был этот модельер, но каким-то чудом он влез в мою голову и достал оттуда представления об идеальном платье, а потом сшил его, неукоснительно следуя списку даже в мельчайших деталях. Длина подчёркивала ноги, талия казалась ещё тоньше, чем обычно. В таком платье нельзя чувствовать себя простой или грубой. Или несчастной. Спина распрямляется сама собой, появляется горделивая осанка и чувство, что весь мир готов упасть перед тобой на колени.