— Господа, думаю, вам понятно, зачем я вас собрал. Я беседовал с каждым из вас в отдельности и ввел в курс дела. Вас пятеро, все вы более или менее продолжительное время состояли в интимных отношениях с Жозефиной Папе. — Мегрэ на миг умолк, никто не шелохнулся. — За исключением Флорантена и частично господина Бодара, каждый из вас не подозревал о существовании остальных. Я прав?

Один лишь Бодар кивнул. Флорантена же, казалось, происходящее сильно забавляло.

— Случилось так, что Жозефина Папе умерла и убил ее один из вас…

— Я протестую… — начал вставший было Ламотт: казалось, он намеревается покинуть собрание.

— Протестовать будете после. Сядьте, — одернул его Мегрэ. — Я еще никого не обвинил, я всего лишь констатировал факт. Все вы, за исключением одного, утверждаете, что не появлялись в квартире в среду между тремя и четырьмя дня. Но ни у одного из вас нет алиби.

Паре поднял руку.

— Нет, господин Паре. Ваше алиби не годится. Я послал своего человека еще раз обследовать ваш кабинет. Вторая дверь ведет в коридор, что позволяет вам исчезать из кабинета незамеченным. Если сотрудники не застают вас на рабочем месте, то полагают, что вы вызваны к министру.

Мегрэ вновь раскурил потухшую было трубку.

— Я вовсе не жду, что один из вас встанет и признается. Я лишь делюсь с вами своими мыслями: я убежден не только в том, что убийца сейчас среди нас, но что здесь есть человек, знающий его и по непонятным причинам хранящий молчание.

Мегрэ поочередно обвел взглядом присутствующих.

Флорантен сидел, устремив взор куда-то в середину, но понять, на кого именно, было невозможно.

Виктор Ламотт был загипнотизирован носками своих ботинок. Черты его бледного лица словно обмякли.

Курсель силился улыбнуться, но у него выходила довольно жалкая гримаса.

Рыжий явно что-то соображал в эту минуту. Было видно, что его поразила последняя фраза Мегрэ и он пытается упорядочить, свои мысли.

— Кто бы ни убил ее, это был близкий ей человек, так как она приняла его в спальне. Но в квартире она была не одна.

На этот раз все переглянулись, а затем неприязненно повернулись к Флорантену.

— Вот-вот. Леон Флорантен находился в квартире, когда в дверь позвонили, он спрятался в стенном шкафу, как он это не раз делал.

Старый однокашник Мегрэ старательно изображал безразличие.

— Флорантен, вы слышали мужской голос?

При подобных обстоятельствах обращаться к Флорантену на «ты» было недопустимо.

— Из шкафа плохо слышно. Только приглушенный звук голосов.

— Что произошло?

— Четверть часа спустя раздался выстрел.

— Вы вышли на его звук?

— Нет.

— Убийца скрылся?

— Нет.

— Сколько еще времени находился он в квартире?

— Минут пятнадцать.

— Унес ли он с собой сорок восемь тысяч франков, хранившихся в ящике секретера?

— Нет.

Мегрэ счел лишним уточнять, что сам Флорантен попытался их себе присвоить.

— Значит, убийца что-то искал. Полагаю, всем вам время от времени приходилось писать Жозе, ну, например, в отпуске или для того, чтобы извиниться за пропущенное свидание.

Он вновь поочередно обвел их взглядом: каждый из них в это время что-то делал со своими ногами — или скрещивал их, или разводил.