— Тогда вам надо в администрацию пойти, — решительно сказала Сонька. — Попроситься в другой номер. Расскажите все. Они войдут в ваше положение.

— Боюсь, — прошептала Катя. — Вдруг Гуле это не понравиться.

— Конечно, не понравиться, но что же делать?

— Уеду я, наверное… Плевать на деньги, пусть пропадают…

— Перестаньте! — прикрикнула на нее Сонька. — Что за глупости! Надо что-то придумать…

— Ой! — непривычным басом ойкнула Катя. — Ой, мама!

— Что с вами? — испугалась я.

— Гуля идет!

Мы с Сонькой обернулись и увидели, как по лесенке спускается Гуля, собственной персоной. Видок у нее на самом деле был не очень: волосы растрепаны, под глазами синяки, а на щеках лихорадочный румянец.

— Доброе утро, — поздоровалась она со всеми.

— Доброе, — протянули мы, хотя это утро перестало быть добрым, как только Гуля появилась на пляже.

— Катя, можно с тобой поговорить, — хрипло (мне показалась зловеще) сказала она. — Отойдем.

— Нет! — в панике заорала Катя. — Никуда не пойду! Говори здесь.

Гуля недоуменно посмотрела на подругу, но все же наставать не стала и начала разговор прямо при нас.

— У меня внеочередной приступ, — грустно и совсем не зловеще сказала она. — Такого со мной еще не было. Чтобы летом и так резко, по этому я забеспокоилась и все рассказала врачу. Он хочет меня понаблюдать…

— И что? — опасливо спросила Катя.

— Меня положат в лазарет. Тут есть такой на десять коек.

Катя облегченно выдохнула.

— Это хорошо! Полежишь, полечишься. Тут специалисты компетентные…

— Это да, это конечно… — Гуля тревожно на подругу глянула и пробормотала. — Только меня кое-что тревожит…

— Что? — опять перепугалась Катя.

— Тебя, наверное, в другой номер переведут, потому что народу полно — мест не хватает. Или к тебе кого подселят.

— Ну и ладно!

— Как это ладно? — взволнованно воскликнула Гуля. — А вдруг какая-нибудь идиотка попадется! Склочная старуха или неряшливая проститутка… — Она всплеснула руками. — Как я тебя с этим приступом подвела! Мы же с тобой так прекрасно ладили, а теперь из-за меня…

Она что-то еще лепетала, но Катя ее уже не слушала, она собирала манатки, чтобы незамедлительно отправиться в администрацию. По ее лицу было видно, что она согласно жить даже со склочной неряшливой старой проституткой, даже с Чертовой бабушкой, все равно с кем, только не с Гулей.

Когда они удалились, мы с Сонькой отправились купаться, а, выкупавшись, уселись на бережочке — попы на гальке, ноги в волнах — и начали наблюдать за народом. Надо сказать, что смотреть особо было не на кого. То есть в основном на пляже кучковались семейные пары со своими отпрысками да пары одиноких тетенек, познакомившихся тут же, в санатории. Ни одного мужчины, заслуживающего внимания, я не обнаружила.

— Лель, — зашептала Сонька мне на ухо. — А как я отличу генерала от обычного мужика? Он же на пляже без погон…

— А зачем тебе именно генерал?

— Ну я не настаиваю на этом чине, мне и полковник сойдет, только я и полковника от, скажем, инженера не отличу…

— Полковника от инженера отличишь запросто! — успокоила подругу я. — Ты на выправку смотри. Если сутулый, то инженер, а если грудь колесом, то военный.